Защитник также посоветовал забрать моё прошение о встречах с сыном один на один из социальных служб, дабы уверить суд в совершённых мною шагах к примирению. Помимо этого, я предоставил прокурору выписку с банковского счёта о переводе денежных средств на нужды Калеба. Перед самым заседанием суда, я пригласил подругу с сыном в кафетерий. Это был шаг, предложенный мне адвокатом. По его опыту многие женщины, соглашаясь на такое свидание, подставляли под сомнение свой же иск, ведь приходя на встречу, они противоречили своим же словам об угрозе здоровью ребёнка при общении с отцом. В кафе свидетелей всегда хватало, и это было лучшим способом загнать двуликого истца в ловушку. Однако с возросшим уровнем коварства подруга и сама повзрослела. Она пришла на встречу в сопровождение адвоката, а вот Калеба с собой не взяла.
– Я забрал заявление из социальных служб. Забери и ты своё из суда! – начал я диалог, пытаясь скрыть раздражение от того, что пришлось отступиться от принципов и сесть за стол переговоров.
– Ах, испугался, что встречам с сыном лишу? – съязвила она, надменно приподняв подбородок и важно закачав плечами. Я заметил, что на шее её висело дорогое колье, а платье было куплено в именном ателье. Маникюр, укладка, сумочка из настоящей кожи. Высокомерный взгляд из–под полуопущенных век. Откуда–то возникшие манеры потомственной аристократки, коей она ни разу не была.
– Я смотрю, ты совсем изменилась! Горделивый тон, холёный вид, жестикуляция богатых. Выглядит свежо и аппетитно, только внутри всё погнило. Я дружил с приятной девушкой: доброй, открытой, простой и честной. Что с тобой случилось, не могу понять?
– Я продала отчий дом и могу себе позволить красивую одежду и ухоженное тело!
– Ты бы о пыльной душе лучше побеспокоилась!
– Но тебе же нравится, как я выгляжу! Твоя начальница была роскошной властной женщиной, не так ли? Тебе по нраву дорогие и благоустроенные сучки? Теперь и я такая же!
В глубине сердца я по–прежнему испытывал тепло к своей подруге, не умея поверить в то, что она, действительно, была способна напакостить мне. Я питал надежду, что её детская обида и злость всё–таки пройдут, и она снова станет той, которую я искренне по–дружески любил. В память об этом чувстве я промолчал, не желая обидеть подругу, но считая, что до майора ей было очень далеко. К тому же, не всем идёт образ деловой стервозной леди, и стремиться к нему каждой просто излишне.
– Суд нам не к чему! – шепнул я ей на ухо, тайком от адвоката. – Подумай сама: я помогаю вам деньгами, трудясь в двух местах, чтобы Калеб ни в чём не нуждался! Если пройду обследования, то потеряю и эти работы, и шанс на хорошее трудоустройство в будущем! Что будет с тобой и Калебом, когда деньги с проданного дома «канут в лету»? Материнские выплаты тоже не вечны, а работать сама ты то ли отвыкла, то ли уже не желаешь! Вот и выходит, что ты сама себе могилу роешь!
– Всё это твои проблемы! – отодвинулась она от меня и громко заговорила. – Заявление из суда я забирать не стану, пока не женишься на мне!
– Ты помешана на этой идеей! Зачем тебе жить с нелюбящим мужчиной? – злобно ответил я, неприятно задетый вниманием других посетителей кафетерия.
– Но я люблю тебя, а этого хватает для моей мечты!
– Какая же это любовь? Когда любят – отпускают, чтобы любимый человек был счастлив, а ты желаешь заточить меня в клетку своей одержимости!
– Стерпится – слюбится! Калеб – твой единственный ребёнок, и я уверена, что ради него ты совладаешь со своей нелюбовью! – встала она и покинула стол.
«Блажен тот, кто верует!», – свредничал я себе под нос и попросил совместный счёт.
Послушав адвоката и отца, я не стал проходить диагностику. Суд вынес решение не в нашу пользу и, как и предполагал защитник, мне разрешили встречи с сыном исключительно под присмотром социального работника. Доказать наличие посттравматического стрессового расстройства истцу не удалось, но мой отказ от обследования расценили как «бегство с тонущего корабля». Неоднозначность ситуации привела к тому, что судебное решение ограничилось сроком действия на два года, после чего предполагалось новое слушание. Подруге же было отказано в затребованном размере алиментов, так как суд посчитал, что мои выплаты на содержание ребёнка превышают норму, рассчитываемую с зарплаты.