Взглянув в открытое окно, я вдохнул свежего воздуха, стараясь не терять равновесия и оставаться в мире реальном, не возвращаясь в своей голове на войну. Сумевши рассчитать физическую силу, я чувствительно, но не смертельно, ударил его кулаком под дых:
– Это тебе за «глупую бабёнку»!
– Ты чего, больной, что ли? – скрючившийся от боли, прохрипел он сквозь стиснутые зубы.
– Ну, да. Я контуженный, с синдромом ПТСР после Ирака. Я бы даже сам с собой связываться не стал и просто отпустил девчонку на свободу! Тебе ж она не нужна, а мне очень! Ты ей жизнь и молодость проматывать будешь, как фишки в казино, а я – любить всем сердцем. И вот скажи, зачем мне такой мрази, как ты, свою любовь уступать?
– Слушай, брат, жизнь – она ж как покер: у тебя – бэдбит, а у меня – фул хаус! Ну, или как рулетка: мы оба сделали ставки, но выпало моё число! Без обид, но так бывает!
– Как рулетка говоришь? – последняя капля терпения свернулась в сгусток запальчивости. Я выхватил из–за пояса лёгкий револьвер и разрядил его, оставив лишь одну, единственную пулю в барабане, который раскрутил. Температура, связанная с ПТСР уже палила меня вовсю изнутри, а мозг наполовину был в дыму, как во времена перестрелок на Ближнем Востоке. Я понимал, что находился в кабинете соперника, но разозлённый им, уже не мог вернуть себя в фазу покоя. – Давай в «русскую рулетку» и сыграем, как мужики? Кто выживет, тот девушку и поведёт под венец!
– Ты чего делаешь? – вновь отпрянул он назад на полусогнутых коленях. – Я не хочу за бабу умирать! Убери оружие!
– А дело не только в ней! Ты меня неудачником по жизни назвал! Так давай проверим, на чью ячейку бросит шарик демон, твою или мою.
– Почему демон–то? – кричал он, вспотевший не меньше моего.
– Да потому, что исход игры летальный!
– Мужик успокойся, а! Я откажусь от свадьбы! Давай только без криминала! Это же страшно!
– Страшно – это когда ты, неверующий, крестишься в Ираке, в надежде, что хоть Бог тебе поможет не взорваться на мине, а если такое и случится, то заберёт к себе, а не оставит инвалидом на залитой кровью Дьявольской земле.
Я поднёс револьвер к виску и резко нажал на курок, убеждённый, что не умру, ведь демон обещал мне жизнь в вечной погоне за своей кучерявой мечтой. Да и видел я его силуэт во время выстрела, в своей голове вернувшийся в ту самую камеру, где мы сидели друг напротив друга и говорили о любви, вернее, одержимости ею.
– Псих больной! Ты псих! – перенервничал он и сполз по стенке, обещая отказаться от бракосочетания.
– Давай! Твоя очередь! Давай!
– Не буду стреляться! Умоляю, отстань! – сквозь слёзы и сопли твердил мне он.
– Слушай сюда, – поднял я его вверх за грудки, – свадьбу ты сейчас же отменишь и не дай Бог расскажешь о нашем свидании, или девочке вред причинишь! Я тогда вернусь, ты понял?
– Да понял! – «оторвал» он мои руки от своего пиджака.
Напуганные выстрелом, в дверь уже стучали, и я поспешил на выход, напоследок крикнув ему: «Милиция тебя не спасёт, если вдруг надумаешь «настучать»! Я не местный и в Москве не прописан. Найти меня нереально! И вот тебе компенсация за стресс!», – кинул я револьвер и билет в казино на его стол.
Открыв входную дверь, я увидел охранника, желавшего мне мести.
«Пропусти его!», – предупредил драку начальник компании и, спокойно спустившийся по лестнице, я вышел на улицу.
Быстрым шагом я прошёл квартал до машины.
– Давай, поехали скорей отсюда! – запрыгнул я в салон.
– Ты что такой взмокший и глаза чёрные, как тучи на небе? – взволнованно спросил водитель.
– Всё нормально! Мне в аптеку надо поскорей! Нервы шалят.
– Хорошо, друг, всё сделаю! – отъехали мы со стоянки.
Мчась по скоростному шоссе, я разговорился с шофёром о планах на вечер:
– Идея такая, дорогой: – положил я свой телефон и второй билет в казино на бардачок машины, – ты вечером съездишь в то самое развлекательное место, куда мы утром заезжали, и снимешь на камеру моей мобилки все грехи этого трусливого женишка. Которые сумеешь заприметить, конечно… А после встретимся, и ты отдашь мне телефон. Дальше я сам.