Оставшуюся на дне сосуда воду я вылил на фикус, чокнувшись стаканом о его листочки.
«Ну что, мы победили, Фикуша! А ты–то листву недавно опустил и меня в уныние с собой повергнул!».
Растение решило промолчать, а я, не став настаивать на диалоге, лёг спать.
Глава 24. Запятнанная честь
Для мужчин, возможно, главное — это правила чести, которые они сами же и изобретают, а для женщин главное — веления их любящего сердца.
© Джек Лондон
Следующим утром я позвонил отцу в Скандинавию.
– У тебя совесть есть? Ты куда пропал? – заругал он меня с первых же секунд разговора.
– Я ж сказал, что еду по делам и буду занят.
– Так занят, что трубку сложно было поднять? Я тебе столько раз звонил! Извелся весь!
– Ладно, папа, вот он я, с тобой говорящий. Что случилось–то?
– А то, что твоя, потерявшая совесть подружка, непрестанно требует, чтобы ты подписал разрешение на выезд Калеба в Америку.
– Что?
– Ну, дом отца она же продала! Хочет на эти деньги в США квартиру купить, неподалеку от родственников матери.
– Она что, с моим сыном туда эмигрировать хочет?
– Похоже на то, сынок. Мой тебе совет: подпиши бумаги и пусть, наконец, отстанет от тебя и от нашей семьи!
– Но как же Калеб?
– Подружка специально создаёт ситуации, провоцирующие тебя на выгодные ей действия, а в качестве рычага давления использует сына. То встречи запретить решила, то, якобы, уезжает! Она ищет способы поработить тебя и сделать своим! Мы, мужики, можем заботиться о своих детях, но их присутствие рядом для нас не критично! Ты – мужчина, вот и покажи ей, что ребёнком тебя не охомутать! Иначе она всю жизнь будет пытаться найти крючки, чтоб подцепить тебя на удочку! Видимо с первого раза она не поняла! Приезжай и ничего не обсуждая, поставь свою подпись на разрешение о выезде Калеба.
– Пусть ждёт, пока я с делами в Москве не разберусь! Я ей не собачонка, по первой команде к ноге бежать! Вернусь, решим, как жить дальше! – не на шутку разъярился я очередной стервозной выходкой подруги.
– Передам.
– Всё, пока! – раздраженно завершил я телефонный разговор.
«Вот же достала!», – озвучил я мысли по направлению в ванную комнату. По милости подруги, я не видел сына уже несколько месяцев и отчасти отец был прав: несмотря на глубокие родительские чувства к Калебу, я стал отвыкать от него, как бы трагично это не звучало. Понимая это рассудком, я твёрдо намеревался вернуть всё на круги своя, и очень надеялся, что теплота в общение меж мной и сыном не улетучится от встреч в казенном зале социальных служб. Услышав же о новой выходке подруги с переселением в Америку, я настолько возгорелся гневом, что даже не сумел спокойно рассудить, как разрешить эту проблему, а потому оставил на потом.
Приведя себя в порядок, я прибрал квартиру, постирал и приготовил обед к приезду хозяев моей временной обители. Исполнив долг благодарного квартиранта, я отправился в интернет–кафе, чтобы отправить видео Рароше, а заодно и распечатать её фото, которое намеревался положить в прозрачный кармашек портмоне.
Ровно в двенадцать дня я ждал любимую посередине парка. В моих руках был огромный увесистый букет прекрасных алых роз, а в кармане пиджака в коробочке, обтянутой бархатом – маленький нагрудный крестик, который я переплавил из армейского жетона, что, по словам, Рароши, неоднократно спас её в Ираке. Взволнованный перед свиданием, я ходил кругами по площади парка, беспокойно поглядывая по сторонам и, временами присаживаясь на скамью. Сердце учащённо билось в груди, а в животе порхали бабочки любви. Время шло, и я переживал о том, что она опаздывает. «Женщинам положено задерживаться в пути!» – убеждал я сам себя и перепроверял, не смялись ли стрелки на брюках и гладко ли выбрито лицо для её поцелуев. Прошло минут сорок, а за ними и час. Я не выдержал и решительно двинулся к дому любимой.