Минут через тридцать, я заметил, как новоявленный муж моей Рароши направился в уборную, и пошёл за ним.
– Опять ты? – выронил он из рук листочек с белым порошком. – Это отец меня заставил! Видит Аллах, я не хотел!
– Ты помнишь мои предупреждения о том, что будет с тобой, если обидишь свою молодую жену? – прижал я его к стенке.
– Да, помню, псих ты ненормальный!
– Вот и не забывай! Это моя женщина, рождённая для меня, моя будущая супруга и мать моих детей! Тронешь её – пеняй на себя! – поправил я смятый пиджак на его груди и покинул ресторан.
Глава 25. Я один
Человек может лишиться всего, кроме своего внутреннего мира
Я вернулся в квартиру бывшего сокамерника, разбитый физически и с разбитым сердцем. Все мои мысли были о замужестве возлюбленной и о предстоящей ей брачной ночи с новоиспеченным мужем. Ревность сжигала меня изнутри и я дышал её испепеляющим жаром. Измученный разум, точно получив заряд адреналина, оживился, рисуя мне картинки одну за другом, на которых сынок бизнесмена «лапал» мою любимую везде, где вздумается. На этих же картинках он, на правах восточного мужа, решал их быт, определял запреты и ел еду, что супруга готовила, ни разу не сочтя за счастье её присутствие рядом. Я завидовал ему так, как никогда и никому. Завидовал даже тому, что он может просто смотреть на неё, разговаривать с ней, слышать её дыхание. Я так хотел Рарошу в своей жизни, что жизни без неё мне не хотелось вовсе!
– Ты чего такой помятый? – спросил товарищ, обняв меня при встрече.
– Она замуж вышла. Я не сумел спасти нашу любовь от этого брака, – грустно ответил я.
– Зато ты спас себя!
– От чего?
– От чего–то дурного! Не по судьбе она тебе пришла, – услышь ты меня, наконец! Было бы иначе, так и обстоятельства сложились бы по–другому! В твою пользу, а не против тебя.
– Это ты привык ждать, что обстоятельства сложатся в твою пользу, а я сам кузнец своего счастья! – сорвался я на не в чём не повинного друга.
– Тогда получается, что мастер ты никудышный, раз подкову вашего благополучия сковать не сумел, – перевёл он моё негодование в шутку.
– Прости, брат, не хотел «налетать» на тебя!
– Да ладно! Я и правда неудачник, полагающийся на судьбу, только судьба меня совсем не балует удачными обстоятельствами.
– Будь оно так, не выжил бы в Ираке! Значит, жизнь твоя имеет смысл! Я знаю, через какую бурю эмоций ты проходишь каждый день, и на твоём месте не стал бы отказываться от врача.
– Чего мы в прихожей стоим?! Пошли, выпьем чего покрепче! – закрыл он тему и, зашаркав старыми тапками по линолеуму, двинулся на кухню.
Я сел за стол, а бывший сокамерник положил перед нами деревянную доску для нарезания овощей, поверх которой поставил горячую сковороду с макаронами, залитыми томатной пастой. Разложил две тарелки с приборами, достал малосольное ассорти и открыл бутылку водки.
– Моя женщина уснула после дальней дороги. Посидим по–мужски! – наполнил он рюмки.
– Ты бы не налегал на спиртное!
– Это единственное отвлечение от боли. Душевной, та, что здесь, – зажмурил он глаза и застучал кулаком себе по груди.
– Водка не может быть отвлеченьем, друг! Мой папа – врач, и я точно знаю, что после запоя наступает похмелье, сопровождающееся повышенной тревожностью, потому как поднимается кортизол, а это гормон «стресса», и падает дофамин – гормон «счастья». Тревожность в нашем с тобой случае обратится в неконтролируемую панику, вызывая потребность в новой дозе водки во имя успокоения. Ты попадёшь в замкнутый круг.
– Я, конечно, не такой умный, как ты, но и в твоём медицинском наставление не нуждаюсь, ты уж прости, – заглотнул он сто грамм и налил себе ещё.
– Как прошло знакомство с твоими родителями? – сменил я тему.