Таким образом социализм не имеет в Цюрихе резко бросающихся в глаза форм. Тоже самое можно сказать и о литературном социализме. Осматривая книжные магазины, я с трудом мог насчитать пять-шесть книг социалистического содержания, – ясно, что запрос на них незначителен. Но зато в большем, чем в Вене количестве в здешнем книжном мире имеет своих проявлений русский нигилизм, хотя эти проявления опять-таки не таковы, чтобы можно было сказать, что вот здесь-то именно и сидит этот веелзевул нашего времени и отечества. Книжонки за стеклами магазинов выставлены те же самые, какие мне приводилось видеть уже в Вене, и только две-три новых, из которых назову две книги: «Скопческие духовные песни» и «Жизнь Иисуса» Ренана, новое популярное издание. Я с недоумением остановился на последнем издании, которое благожелатели нашего народа назвали «популярным». Как это они из такой самой по себе популярнейшей книги французского писателя ухитрились сделать какое-то еще особенно популярное издание – для меня осталось загадкой, а внутрь книги не пришлось заглянуть. Между прочим мне пришлось встретиться тут с одним загадочным литературным курьезом. Среди других русских книг я заметил тощенькую книжонку как бы московско-рыночного издания под заглавием: «Бунтарь в деревне, Берлин 1879 г.». Предполагая, что это творение какого-нибудь полуграмотного нигилиста, популяризирующего свои идеи деревенскому люду, я захотел знакомством с этой книжонкой еще раз убедиться в неумении пропагандистов объясняться с русским народом. Каково же было мое удивление, когда, читая ее, я нашел в ней в драматической форме последовательно изложенное опровержение нигилистических бредней со стороны замысловатых русских мужичков. Как хотите – qui pro quo довольно приятное, хотя, надо признаться, книжка, при своей теоретической ценности, составлена очевидно человеком, не вполне понимающим дух мысли и речи русского мужичка, так как он часто влагает в уста своих разговаривающих лиц знания, соображения и речи, совершенно неподсильные и чуждые простому русскому люду. Но, конечно, надо быть благодарным автору и за его благие намерения. Но почему он издал свою книжку заграницей в Берлине – под Липами, – это непостижимо.