Несмотря на усталость, сна не было ни в одном глазу. Старший Лестрейндж повернулся на бок и лениво наблюдал за тем, как маленький китаец пытался вскарабкаться на сборник Охотничьих заклятий. Родольфус легонько ткнул фигурку пальцем; ловец драконов упал и забарахтался в складках одеяла.
— Руди? – младший брат бесцеремонно распахнул дверь и застыл на пороге. – Ты не спишь?
— Я сплю с открытыми глазами. Когда ты, наконец, усвоишь элементарные правила? А если бы я был не один?
— А с кем – с драклом в кровати, что ли? – надулся младший. – Я хотел сказать что‑то важное, а ты…
— Ладно, иди сюда, — смилостивился Родольфус. – Ты что, опять со своей энциклопедией? Рабастан, разве непонятно, что от нее одни неприятности?!
— Понятно, — согласился младший Лестрейндж и шмыгнул носом. – Я про другое, что тут не написано, — он повертел книгу и бросил ее на постель. – Знаешь, Руди, кем правда круто быть?
— Загонщиком драклов, — ухмыльнулся старший Лестрейндж.
— Нет, серьезно. Круче всего быть заключенным.
Родольфус на мгновение потерял дар речи.
— Это еще почему? Кто тебя надоумил? – выдавил он, в изумлении глядя на сосредоточенную мордашку брата.
— Я сам догадался. Если ты заключенный, тебя обязательно спасают. Ну, не всегда, конечно, — поправился Рабастан, — но если есть помощники…
— Салазар великий, Раба…
— Ну, если кто‑то из друзей на свободе, он… помогает сбежать, это наверняка, — пояснил именинник и облизнул губы. – Просто надо знать, с кем дружить, так?
— Не могу с тобой не согласиться. Но в Азкабан все равно лучше не попадать, — строго добавил Родольфус.
— Ага. Но мало ли что бывает, — кивнул Раба и снова сморщил нос; в глазах заблестели слезы. – Руди, ведь если бы я туда попал, ты бы меня вытащил?
Старший Лестрейндж почти растерялся; он сел на постели и притянул брата к себе, взъерошив непослушные вихры. Рабастан обнял его за шею и расплакался.
— Ну что ты, вот – ревешь как девчонка…
— А ты скажи–и–и!
— Вытащил бы. Всех дементоров бы заавадил, но вытащил.
— Дементоры не ава–а–адятся–а–а!..
— Я бы придумал что‑нибудь. Например, выпил бы Оборотное зелье и пробрался к тебе в камеру, — шептал Родольфус первое, что приходило на ум. – Или подкупил бы авроров, или наложил на них Империо… но я бы тебя там не оставил, клянусь.
— Я бы тебя тоже спас, — всхлипнул младший, вытирая слезы пижамой брата. – А вот если б в Азкабане был папа, я бы ни за что…
— Рабастан, хватит. Дай только волю чушь пороть, не остановишь, — оборвал его Руди. – Иди спать, мне завтра рано возвращаться в Хогвартс. И не бойся – отец уже все забыл, и не вспомнит, если не будешь носиться со своими аврорами.
— Я больше не буду, — пообещал маленький Лестрейндж. – А ты не видел огнешара, которого мне дядя Альфард подарил? Я его потерял.
— Видел. Китаец должен его найти, и тогда обязательно к тебе вернется, — заверил Родольфус. – Может быть, уже завтра утром: ты проснешься, а он тут как тут. Так что давай, ступай к себе и не морочь голову, — Рабастан послушно кивнул и слез с кровати.
Как и всегда, ночную тишину замка Лестрейндж нарушал только шорох прибоя. Далеко в кладовке сопели эльфы, уставшие от рассказов Тупси о его необыкновенных приключениях. Бертольд иронично хмыкнул, вспоминая ужимки мадам Розье. Он собрал со стола бумаги, несколько секунд смотрел на колдографию жены, умершей вот уже восемь лет назад, задул свечу и лег спать.
И только маленький ловец с крошечным китайским фонариком бродил по коридорам замка, разыскивая своего дракона.