В то время как я в поте лица готовил себя к предстоящим хоккейным баталиям, Клару Новикову поразила стрела Амура. Как мы помним, она приехала в Москву из Киева летом этого года, оставив на родине законного мужа. Жила в снимаемой квартире и выступала в небольших залах, поскольку во время выступления в рыбинском Дворце спорта потерпела досадную неудачу. А роман у нее стал складываться с журналистом журнала «Юность» Юрием Зерчаниновым, который познакомился с ней, когда писал о ней заметку в рубрике «Дебюты». В декабре он посетил ее концерт в ДК МИИТа, после чего Новикова взяла инициативу в свои руки. Ей удалось достать два билета на фильм великого Федерико Феллини «8 ½ недель», и она пригласила журналиста составить ей компанию, предупредив, что это далеко — в ДК имени Горбунова. Но Зерчанинов согласился, сказав, что ради этого фильма готов отправиться хоть на край света. Потом они еще ходили на каток в Лужниках, хотя Новикова каталась как корова на льду. Но чего не сделаешь, когда сердце пронзено стрелой Амура.
Коль речь зашла о любви, помяну еще несколько любовных историй того декабря. Так, в Свердловске женился бывший тренер «Спартака» и национальной сборной России по футболу Олег Романцев. А вот Гарик Сукачев, которому в ту пору не было еще 16, познакомился со своей будущей женой Ольгой. По его словам: «Рядом с «Трудиками» (стадион «Трудовые резервы». — Ф. Р.) рос чудом уцелевший яблоневый сад. Мы с ребятами там собирались, чтобы покурить и поиграть на гитарах. Моя будущая жена пришла туда со своей подругой, у которой в 14 лет были потрясающие формы, и все мальчишки из нашей компании были в нее влюблены — кроме меня. Потом мы с Ольгой не виделись полгода. Наступила зима, и я опять встретил их с подругой у нас на катке недалеко от дома — на стадионе «Салют». Все просто — с тех пор мы не расставались. Но жила она на расстоянии шести автобусных остановок. Далековато… Ей было 14, а мне почти 16…».
А вот совсем иная «лав стори» — с печальным концом. Главными действующими лицами в ней были высокопоставленный работник МИДа СССР Александр Огородник, он же — шпион ЦРУ под псевдонимом Трионон и его возлюбленная Ольга Серова. Как мы помним, несколько месяцев назад Огородник попал в поле зрения КГБ как возможный агент американцев и проверялся по негласным каналам. Однако эта проверка его предательство не выявила. Более того, в ходе нее Огородник даже проявил себя как добросовестный служака. В конце ноября один из сотрудников службы безопасности МИДа обратился к Огороднику (он тогда замещал начальника УВМ) с просьбой позволить ему познакомиться с одной из шифротелеграмм, без которой он не смог бы составить срочного документа в ЦК КПСС. Но тот ответил, что, несмотря на их добрые отношения, он вынужден ему отказать, сославшись на необходимость соблюдения инструкции по работе с секретными документами. Наблюдение за Огородником продолжалось.
Тем временем тот готовился к свадьбе — его женой должна была стать Ольга Серова, с которой у него закрутился роман во время совместной работы в Колумбии два года назад. У влюбленных все было уже на мази: Огородник купил невесте обручальное кольцо, Ольга заказала себе свадебное платье. Как вдруг случилось непредвиденное. Однажды Ольга застала своего возлюбленного за странным занятием: он с помощью радиоприемника принимал какие-то передачи и записывал цифры в блокнот. Увидев Ольгу, Огородник поначалу опешил, а затем бросился объяснять ей суть происходящего. По его словам, он был советским разведчиком и в порядке подготовки к очередной командировке за границу сотрудники КГБ таким образом тренируют его на канале радиосвязи. Ольга ему поверила. Однако у самого Огородника оставались сомнения в этом. Он поделился ими со своими церэушными хозяевами, и те посоветовали ему… убить невесту, воспользовавшись ядом, который некоторое время назад был передан ими Огороднику. И тот согласился. А чтобы не попасть впросак и закамуфлировать убийство под несчастный случай, Огородник приобрел учебник по судебной медицине для юридических вузов, где описывались действия всевозможных ядов на организм человека.
Удобный случай для убийства представился Огороднику в декабре. Тогда в Москве свирепствовал грипп, и будущий душегуб заболел его легочной формой. Ольга на эти дни переехала к нему на квартиру на Краснопресненской набережной, чтобы ухаживать за любимым. И вскоре заразилась от него той же болезнью. Огородник же только этого и ждал. По его рекомендации женщина стала принимать те же антибиотики, которые были выписаны ему врачом, А запивала она их водой, уже отравленной ее женихом: убивец с помощью безопасной бритвы делал соскобы с ядовитой капсулы и в небольших количествах добавлял их в воду. А чтобы все было шито-крыто, он фиксировал в своем дневнике количество принимаемых таблеток: по этим записям выходило, что они принимали лекарства поровну. Короче, не придерешься.
Через несколько дней Ольге стало плохо, и Огородник вызвал ей «скорую». Та увезла ее в больницу, где главврачом работал ее отец. Но даже он не сумел спасти обреченную дочь — спустя два дня она скончалась на больничной койке. Отец, уверенный, что Ольга умерла от легочного гриппа, запретил проводить вскрытие умершей. Огородник торжествовал победу. Однако он не знал, что смерть его невесты насторожила службу безопасности МИДа, которая уже стала было склоняться к версии о том, что Огородник — не агент ЦРУ.
Похороны Ольги Серовой состоялись на Троекуровском кладбище. Огородник выглядел подавленным, плакал над телом невесты вполне правдоподобно. На виду у всех достал из кармана обручальное кольцо и надел его на безымянный палец покойной. А на поминках, которые прошли в доме родителей Ольги, сказал, что в лице покойной потерял горячо любимого им человека и гражданскую жену. Короче, лицемер тот еще. Однако чекисты продолжали подозревать его. Потому и решили провести тайную эксгумацию трупа умершей. Для предварительной разведки обстановки вокруг могилы на кладбище направили двух сотрудников: Владимира Гречаева и Игоря Перетрухина. Последний вспоминает:
«Рано утром мы направились на Троекуровское кладбище. Искать могилу пришлось, не прибегая к помощи ни администрации, ни могильщиков. Накрапывал дождь. Дорожки на вновь осваиваемых участках покрылись липкой грязью. Да и сама кладбищенская обстановка, особенно в пасмурный день, положительных эмоций не вызывала. Случилось так, что некоторых контактов все же избежать не удалось. Могилу с большим трудом нашли по надписи на траурной ленте на одном из венков. Табличка с фамилией и фотография на могиле отсутствовали. В непосредственной близости был погребен и один из могильщиков, принимавший участие в ритуале захоронения. Погиб, как сказала одна словоохотливая старушка, кладбищенский завсегдатай «от вина» и язвы желудка. Обстановка благоприятствовала производству эксгумации, так как могила располагалась в сравнительной близости от бетонной ограды кладбища, из соседних домов не просматривалась и была окружена довольно высокими деревьями и густым кустарником…
И все же в дальнейшем от проведения эксгумации пришлось отказаться, поскольку предвиделась малая вероятность обнаружения в организме ничтожного количества неизвестного нам яда, что и подтвердилось несколько позже…».
Продолжаются съемки фильма «Два капитана» на «Мосфильме». С 11 декабря в декорации «квартира Татариновых», выстроенной в 1-м павильоне, начали снимать эпизоды, относящиеся к первой серии. Однако работа остановилась, едва начавшись, из-за внезапного недуга, свалившегося на режиссера-постановщика фильма Евгения Карелова. Произошло это 15 декабря. В тот день с самого утра режиссер чувствовал себя неважно, однако съемку не отменил. Работа началась в 9 утра, но шла тяжело: в павильоне то и дело появлялись посторонние, которые мешали сосредоточиться не только режиссеру, но и актерам (а среди них были подростки, игравшие главных героев в детстве). Съемки сорвались один раз, потом второй, а когда это случилось в третий раз, у Карелова внезапно поднялась температура. Его тут же уложили на кушетку, вызвали врача. Тот, осмотрев больного, прописал ему постельный режим. В два часа дня режиссер отправился отлеживаться домой. Никто из присутствующих не мог предположить, что эта болезнь продлится больше трех недель.