— За прудом, у соснового бора.
— Здорово! Только попусту, ни черта не вырастет.
— Вырастет! — убежденно сказал Борис. — Еще как вырастет. Уж если Яша берется — будет толк! Знаешь, какая у него хватка?
— Немножко, — невинным голоском пропел Андрей.
— То-то, — хохотнул Борис, — Яша такую активность сейчас развил, что ого!
Борис перешел на шепот:
— Готовит материальную базу: трубы для водопровода, напорный бак, насос и даже сборные дачки замышляет где-то там раздобыть.
— Так это в какую деньгу выскочит, сад-то?
— Хо! Деньгу! Скажет тоже. Яша за счет цеховых накладных прокатного устроит. Цех-то ваш не шутка — миллионер!
— Оно так.
— Вот. Ты к нам не хочешь пристроиться?
— Куда мне холостяку.
— А что? Сначала сад, а там и жена, смотришь, подвернется.
— Ну ее к черту, женку, коли у соседей их не перечесть.
— Ты, я смотрю, забавный парень.
— Да есть немного.
Распаренные, с мокрыми волосами, сели за стол, уже накрытый к их приходу. Руки Бориса загуляли по всему столу. Широкие рукава пижамы волочились по тарелкам, пятнались соусами и приправами, а он, не замечая, с туго набитым ртом, не переставал всматриваться в тарелки, по очереди пробуя содержимое каждой.
Андрею сделалось неприятно, и вытянутое от досады лицо его погрустнело как бы.
— Ты что, кур воровал? — с добродушной усмешкой буркнул ему Борис. Рад несказанно был Андрею. С тех пор, как завязал роман с Лидой, стало ему дома скучно, и зазывал он к себе все время дружков.
— Видимо, да, — густо покраснел Андрей.
— Нервы… — качнул головой Борис и посоветовал: — А ты по утрам холодной водой обливайся, поможет. — Это было сказано заботливо и по-домашнему, как близкому человеку.
Торопливо дожевав, Андрей рывком поднялся из-за стола, на ходу утирая платком губы.
— Уже?!. — удивился Борис.
— Да, мне пора идти.
— Стой! Да ведь мы еще соснуть должны часика по два. А потом еще ликерчику бутылку вытянем, слышишь?
— Ну, нет, — поморщился Андрей. — Это дело женатых, а я пойду.
— Эх, тоже мне! — с огорчением покачал он головой.
Андрей простился.
После обеда Борис завалился на диван.
— Славно, — бормотал он между тяжелыми вздохами, — два кубометра распластали…
Неслышно вошедшая Женя зазвякала тарелками, убирая со стола.
— И распилили, и раскололи… все… Слышишь? — приподнимаясь на локте, похвастался Борис.
— Хорошо, — безучастно отозвалась Женя.
— «Хорошо»! — капризно передразнил он, недовольный ее холодностью. — Не хорошо, а отлично.
— Снова хвастаешь, — лукаво метнулись в его сторону Женины глаза.
— Не хвастаю, а говорю. Два кубометра ей разделали, а она и ухом не ведет, словно не видит.
— Почему «ей»?
— Ну, поехала… — грубо и зло отрезал Борис, рывком уронив голову в подушку, — вечная история.
— Молодцы, молодцы, — добрея, засмеялась Женя. — А почему Андрей так быстро ушел?
— Холостяк, а в воскресенье все холостяки, как с цепи сорвавшись, бегают, — презрительно усмехнулся Борис.
— Почему?
— Почему… — Глаза Бориса замаслились, лицо расплылось. — Да потому, что не женаты.
— А я тебя, хоть ты и женат, в кино буду собирать.
— Э, нет, — Борис лениво покачал головой. — Устал я. Иди одна.
Зимнее солнце закатилось. За окнами сразу посерело, на стекла вновь ложился стаявший за день морозный узор. В жарко натопленные комнаты вползали сумерки, заплетая невидимой паутиной дальние углы.
Борис уснул, и вскоре раздался в тишине тяжелый храп. В соседней комнате бубнила с соседкой теша, глухо чакали старинные часы, не спеша отбивая никому не нужное здесь время.
Женя, оглядев развалившегося на диване Бориса, тихо оделась и вышла…
Услышав сигнал машины, Лидочка дважды нажала выключатель настольной лампы. Торопливо пробежала в глубь комнаты, набросила пальто и остановилась на миг у зеркала.
Шагнув было к двери, метнулась назад, еще раз к зеркалу, и обрызнула лацканы пальто духами. У выходной двери снова задержалась, подумав с минуту, решительно шагнула к двери и негромко постучала.
— Федосья Ивановна! Я скоро, не запирайтесь.
В сенцах, сбегая по ступенькам лестницы, снова ощутила прилив неудержимой радости: «Приехал»… Задохнулась, чувствуя, как сладостно забилось в груди сердце. У ворот еще раз натянула на глаза поля шляпки. Приближаясь к машине, опустила руки в карманы, перебирала пальцами прохладную бархатную замшу перчаток, купленных только сегодня, специально для поездки. Подошла со стороны рулевого управления, но строгий голос скороговоркой предупредил: