Пытаясь всё это изобразить и понять, я начал писать.
И знаете что?
Мне удалось описать свою судьбу более живо и беспристрастно, чем если бы я сделал мемуары.
Пожалуй, на этом комедия окончена. Остался один маленький эпизод.
Землю накрыло тёмным платком с прогрызенными в них прорехами. Они светились то ярко, то глохли ватой – плоскими кусочками облаков. Вдалеке город испускал в небо рассеянные жёлтые лучи, светился диковинным ларцем, и облака становились похожими на рельефный потолок. Трава под ногами казалась чёрной; темнота и тишина поля создавала резкий контраст с городом. На фоне неба и горизонта выделялись треугольно-сетчатые башенки – опоры для линий электропередач.
– Эй!
Я обернулся. Когда ты стоишь в поле ночью один, сложно игнорировать обращение.
Ко мне, подсвечивая фонариком из мобильного землю под ногами, шла Валькирия.
– Как ты сюда?.. У тебя же машины нет! – спросил я но, опомнившись, подал ей руку.
Она помахала телефоном.
– Ты не помнишь? Мы же установили отправку геолокации друг другу. Матео не мог до тебя дозвониться, написал мне. Я увидела, где ты, и…
«И испугалась. После всего, с тобой произошло», – прочитал у неё на лице я.
– Так как ты добралась?
– Такси, – просто ответила она. – Вызвала и сказала ехать до отметки. На самом деле мы остановились там, – обернувшись, Валькирия махнула рукой вдоль дороги, – я потом ещё шла. Слишком боялась.
– Я просто смотрел на звёзды.
– Что разглядел? – она подняла голову к небу. Я наклонился и поцеловал её. – Так что?
– Пояс Валькирии, – ляпнул я.
– Какой ещё Валькирии? Сколько раз тебе говорить, это пояс Ориона, Ориона!
Я ещё раз поцеловал её и, посмеиваясь над её возмущением, принёс из машины плед. Расстелил; лёг. Она было легла рядом, но, вздрогнув, тут же села и сжала мою руку.
– Не бойся, – сказал я. – Ты туда не упадёшь. Я держу.
Валькирия поднялась с пледа, исчезнув из моего поля зрения; осталось небо. Одно небо, в котором можно было утонуть, а можно было – плыть. И я снова почувствовал себя маленьким корабликом на краю огромной Вселенной, и всё, что мне помогало не раствориться в её хаосе – это содержание моей души. Тоже хаотическое и противоречивое, но нуждающееся в векторе, а значит – в цели, а значит – в порядке.
И получалось, что порядок – это всего лишь способ добраться до цели через океан хаоса.
Человек без смысла – не человек.
Может быть, именно смысл, а может быть, даже надежда на него, остаётся, когда исчезает всё остальное.
И может быть, главное – сохранить эту надежду. Этот стержень. Тогда вокруг снова нарастёт потерянное.
Пока одновременно во мне и где-то там сквозь сжимающий сердце космос летит кораблик по имени Сальваторе, я знаю: ещё будет что-то другое. Будет.
Она появилась передо мной. Мы висели в пространстве, почти пересекаясь: я – глядя прямо в лицо Вселенной; она – перпендикулярно.
Вот она склонилась надо мной – буква «L» – и её лицо стало параллельным моему.
– Тебе не холодно? – спросила она, и я понял, что опять немного задремал.
– Нет.
– А мне да.
Я поднялся на ноги, выпил малинового чаю из привезённого Валькирией термоса, свернул плед.
А затем мы сели в машину и поехали домой.