Через какое-то время, когда от нестерпимой жары, уже начало тошнить, Йошиатсу сел, осмотревшись. Из-за спины, с верхушки бархана, на него всё так же сыпались песчинки, шуршащие по ткани куртки. Голова гудела и кружилась. Йошиатсу разглядывал растущий вдалеке кривой и чахлый саксаул, но никак не мог определиться, растет там одно деревце или всё же целые заросли.
— Нет, — слабо мотнул головой мужчина, переводя взгляд, — точно помру здесь.
В противоположной стороне ему привиделся ровно тот же самый криволапый саксаул, разрастающийся, тянущийся всё выше, к самому солнцу. Деревце будто хотело спрятать убивающее жизнь в человеке светило. Йошиатсу улыбнулся такой заботе. Постепенно ломаные росчерки веток заполнили всё пространство вокруг, сплошь покрыв и пески, и небесный свод черными трещинами. Они разбухали, цеплялись друг за дружку, переплетались, понемногу уводя мир в непроглядную темноту. Йошиатсу с досадой зажмурился, проморгался и снова глянул вдаль. Где-то там, где бархан сходил на нет, а его петляющий змеиный хребет рассыпался по глади песочного моря, рос одинокий засохший саксаул.
— Богине не за что меня любить. Незачем спасать.
Он натянул на голову сползающую куртку и еще раз проверил свою сумку. Вдруг во фляге осталось хотя бы капля воды, хоть немного. Но ничего.
— Я никогда не был для нее прилежным сыном, — сам с собой рассуждал Йошиатсу. — Я нарушал столько ее велений. Я даже предал ее деление народа, систему, созданную для поддержания порядка и мира на землях государства, отринул родную касту, сбежал, подвел. Должно быть, за это Богиня и решила меня наказать.
Неожиданно справа что-то блеснуло. Йошиатсу, собиравшийся уже снова упасть на песок и умереть в покое, оглянулся. Среди медленно растворявшихся в реальности зарослей кривых веток виднелась черная тень. Высокий человек в черном балахоне, таком непривычном для пустыни, чьи жители всегда одевались в светлое. Тяжко вздохнув, Йошиатсу отвернулся. С другой стороны на него надвигалась та же самая тень. Легкие ткани развивались от ветра, рукой в перчатке человек придерживал капюшон, под которым виднелся платок, скрывающий лицо. Этих черных фигур становилось всё больше, они шли на него, будто окружая, пока не слились в одну. В фигуру мужчины сидящего рядом с ним на коленях. Йошиатсу не сразу различил слова и вопросы среди гудения в голове.
— Нет, я не в Пустынный Город, — пробормотал он, принимая фляжку с водой, — мне нужно в Пышный. Мне туда. Я здесь случайно.
Мужчина в черном помог ему встать. От прохладной воды стало легче. Сполоснув лицо, шею и голову, Йошиатсу присмотрелся к незнакомцу, размышляя, настоящий ли тот.
— Ты в порядке? — спросил мужчина, опуская платок на шею. — Сможешь перейти сам? Я помогу тебе добраться, если нужно, только не стоит задерживаться в пустыне.
— Я… — Йошиатсу глянул на свою руку с запекшийся кровью на ране. — Мой зеркальный ключ разбился, из-за этого я тут и застрял.
— Вот оно что. — Мужчина нахмурился и вдруг повел Йошиатсу в сторону. Где-то неподалеку снова блеснуло. Это была высокая зеркальная дверь, дожидавшаяся того, кто ее открыл. — Тогда я могу провести тебя в Солнечный Город, я направляюсь туда. Пройдешь со мной, отдохнешь там, а после уже отправишься дальше.
— Но я, — Йошиатсу не отпирался, хотя что-то в этой затее ему не нравилось. — Мне же нужно в Пышный.
— Ты не попадешь в него без ключа, — терпеливо объяснял мужчина, под руку подводя Йошиатсу к самой двери. В зеркале отражалась одна из улочек Солнечного Города. — Нужно уйти из пустыни. Чудо, что я вообще тебя заметил.
— Чудо… — согласно шепнул Йошиатсу, шагая вперед.
Зеркало дрогнуло, пропуская путников. Его прохлада пронзила раскаленное на солнце тело, а после в лицо дунул слабый, но уже совсем не горячий ветерок Солнечного Города. Он приятно пах какими-то фруктами и едва ощутимо трепал волосы. Хотелось вдохнуть полной грудью и облегченно упасть прямо на чистую дорожку. Но незнакомец закрыл зеркальный проход, скинул капюшон, высвободив из-под тканей длинные волосы, сплетенные в пестрые косы, и настойчиво повел мужчину вдоль заборов.
— Ну, еще раз здравствуй, можешь звать меня Коичи. Скажи, как долго ты был в пустыне?
— Не знаю, — пожал плечами Йошиатсу, разглядывавший теперь своего спасителя с любопытством. — Наверное, с утра…
— И как же ты туда попал, если направлялся в другое место?
— Случайно. — Голос стал тише. — Не без помощи посторонних, если честно.
Коичи искоса посмотрел на Йошиатсу, и тот поспешил отвлечься, сделать еще пару глотков из фляги. Коичи задумчиво хмыкнул, но не стал расспрашивать.
— Кажется, другого выхода у нас нет, — сказал он, с улыбкой пожав плечами, — всё же отведу тебя домой. Мой супруг не будет против. Только попрошу не рассказывать ему, если ты совершил преступление, за которое тебя пытались наказать, изгнав в пустыню.
— Я всего лишь подрался с кем-то из богатеев.
— Правда это или нет, но будем придерживаться именно такой версии в ближайшее время.
— Это правда.
— Если так, — сказал Коичи, помотав головой, отказываясь забирать свою флягу, в которой еще оставалась вода, — то проблем возникнуть не должно. Идем.
4)
— Скоро вы там? — зашипела хозяйка, заглянув в крохотную комнатку, где сидели прислужка с новым рабом. — Поторопитесь, бестолочи, покупатель ждет.
Мальчишка молча кивнул, откладывая костяной гребень и придирчиво разглядывая прическу Арю. В жарком свете лампады светлые волосы, старательно вымытые после пыльного города, завораживающе отливали медным. Всё было идеально, но Хатч поправил еще пару прядей, одернул гладкие сочно-красные ткани и только после этого разрешил встать.
— Не горбись, держи гордую осанку, — шепотом наставляла хозяйка, — не опускай голову, дай ему рассмотреть твое лицо. И не вздумай заговорить, пока тебя не попросят.
Она пригрозила пальцем, украшенным золотым колечком, и распахнула дверь, проходя вперед. Арю еще раз оглянулся на Хатча. Тот выглядел всё таким же непреклонным.
— Умоляю простить за задержку, господин Хиарус. Но могу вас уверить, вы не пожалеете, что ждали его.
Мужчина, сидевший на потертом диванчике, оторвал взгляд от картинки на стене. Он не вписывался в обстановку. Даже при том, что хозяйка мотеля не была бедной и обставляла комнаты с пышностью, он всё равно смотрелся слишком богато. И слишком не вычурно. Простые на первый взгляд украшения из золота с сапфирами, шелковые одеяния, почти не тронутые орнаментами росписи и всего один слуга, стоявший у стенки. Господин Хиарус выглядел лет на сорок пять или пятьдесят, седина едва коснулась его черных волос и узкой бородки, но при этом он казался изможденным и измученным, как после нескольких бессонных ночей. Глубоко посаженные черные глаза восторженно забегали по фигуре Арю, изучая с заметным пристрастием. Дрогнули от улыбки сухие губы. Мужчина с шуршанием поднялся.
— О, что за дивный цветок вы мне преподносите, — проговорил он неожиданно скрипуче, протягивая руку навстречу привлекшему телу. Арю перевел взгляд на золотые браслеты, обнимавшие костлявое запястье. — До чего хорош.