В комнату заходит девочка. Хитро поглядывая на меня, начинает работать, подвигать стул к столу. Стул придвинут, и она начинает карабкаться на него, переваливаясь животиком. Вот она уже стоит на стуле и начинает хозяйничать на столе. Там ее всегда привлекают флаконы в виде кремлевских башен с духами и одеколоном из набора «Кремль». Первым всегда берет меньший флакон с духами и с наслаждением выливает себе на голову, опять же лукаво поглядывая на меня. Ха-а-а-а! Следующим бывает уже флакон одеколона. Но тут влетает Сашка, усматривает безобразие и дает озорнице легкий подшлепник. А-а-а! Общий смех.
Полк наш был укомплектован рядовым и сержантским составом не более чем наполовину штатной численности. Образовательный уровень значительной части рядовых, призванных из бывших под оккупацией западных областей (Курской, Калужской, Брянской и др.), оказался на удивление низким. Они читали с трудом, писали безграмотно. Боевая подготовка практически не проводилась. Более или менее соответствующий воинскому строю порядок поддерживался в учебной роте, готовившей младших командиров, сержантов. Полковые капельмейстеры иногда выводили свои учебные роты (батареи) на плац для состязаний в исполнении строевых песен. В моде были красивые песни старины: «Солдатушки, бравы ребятушки... », «Взвейтесь соколы орлами...», «Скажи-ка, дядя, ведь недаром...». Не то, что мы в свое время:
А и того лучше:
В 60-е годы в ходу были другие песни:
Большая часть полка была занята на разных хозяйственных работах. Отдельные команды работали на кирпичном заводе в Уссурийске (в то время Ворошилов-Уссурийский), на лесозаводе в Спасске, в леспромхозе в пос. Варфоломеевка. Нас, офицеров, откомандировывали с ними для порядка. Бытовые условия спартанские. Питание общее. Запомнились щи из сушеной капусты. Съедалось сразу, но один из нас пригляделся: «Ой! Чего мы едим!» С мелкими блестками жира во щах плавало великое множество мелких сушеных гусеничек и еще каких-то тварей. А! Ничего!
В гарнизоне военное ведомство затеяло строительство школы. Рабочие — опять наши солдаты. Но они окопники, умеют только траншеи копать. Делали и еще что-то. Общее руководство осуществлял какой-то прораб, выписывая наряды на работу. Наряды не выполнялись, и нас ругали за плохую дисциплину. У нас в роте оказался командир взвода Леша Литвинов. Раньше он некоторое время служил в стройбате, понимал толк в оформлении рабочих нарядов и научил меня многогрешного. Команда нашей роты по бумажной отчетности стала выполнять наряды даже с превышением, и меня как успешного руководителя пытались заставить командовать рабочей группой всего батальона. Получился скандал с замполитом командира полка полковником Тентлером. Заставить выполнять не свойственную мне по служебным обязанностям деятельность они не смогли. А тут подошла и очередь, по выслуге лет мне присвоили очередное воинское звание «старший лейтенант».
Через какое-то время в помощь прорабу прислали еще несколько военных специалистов с небольшой командой кадровых строителей. Они поселились в только что построенном для них строении через дорогу от домика наших хозяев. С двоими мы подружились. Вася Ружейников с женой Ниной и малолетним сыном был из подмосковной Ивантеевки, Володя Корсунский с женой Наташей — москвич. Это знакомство, говоря словами нашего доморощенного агента влияния, оказалось судьбоносным и серьезным образом сказалось на моем обустройстве в гражданской жизни. Судьба играет человеком!
Однако назначение полка — крепить оборону Родины. Этого не могли отменить никакие хозработы. Временами нас выводили в поле на войсковые учения. В одном из них мне пришлось участвовать в высадке морского десанта. Полк проследовал маршем до бухты Посьет и был посажен на десантные корабли. Больше суток нас поболтали в открытом море. Мертвая зыбь изрядно раскачивала наши плоскодонные суденышки, и рота поголовно изнемогала в трюме от морской болезни. Не только наши. Замполит капитана нашего корабля в разговоре пожаловался мне, что он тоже с трудом переносит эту качку. Вот корабли подошли к берегу, уткнулись носом в песчаное дно, одни откинули аппарели, а другие выдвинули штормовые трапы, и мы горохом посыпались в мелководье. Нужно было следить за быстротой высадки, предотвратить падения и другие несчастные случаи, на бегу развернуть роту в цепь и с криком "ура!" ринуться в атаку. Выдвинутые вперед матросы ставили дымовую завесу. Пробежали, а одного нет. Вернулся, нашел его испуганно прижавшегося в котловине перед завесой. Вперед! С приключениями, но довольно быстро, преодолели около 15 км. Над берегом у места высадки возвышался конус одинокой сопки. Говорили, что там стоял инспектирующий маршал Баграмян, наблюдал десант и вроде бы одобрил наши действия. Еще бы не одобрить, мы рванули вверх по склону горы орлами.