— Он точно с ума сошел, раз решил окончательно испортить отношения с императорской семьей, — послышался насмешливый голос откуда-то из толпы гостей.
Екатерина молчала, а я сверлил ее взглядом, пока, наконец, не решил продолжить:
— Я ведь преступник! Предатель! Негодяй! — воскликнул нарочито громко. — Бандит, которого наказал сам император! — по щеке принцессы потекла одинокая слеза, но меня было не остановить. — Я ведь просто спасал жизнь своей сестры. Ах да, Ваше Императорское Высочество, вы же тоже присутствовали в том барьере. Получается, и вашу жизнь я также спас. А можете ли вы сказать, Ваше Императорское Высочество, сколько раз я спасал вашу жизнь прежде?
Екатерина виновато поджала губы, и я уже было подумал, что она промолчит, и хотел продолжить, но принцесса внезапно произнесла дрожащим голосом:
— Могу… Трижды… Трижды ты спасал мою жизнь, порой рискуя своей собственной, — уже позабывшие об этом остальные аристократы удивленно ахнули.
«Похоже сестра императора решила пойти против воли своего венценосного братца», — констатировала Чайя.
— Тем удивительнее становится то, что преступника наградили Орденом Велеса, верно? — насмешливо спросил я. — Может тогда мы вместе поведаем собравшимся здесь людям, кто первый сразился с иномирцами, выйдя из этой схватки победителем? Кто остановил бесчинствующую банду Черепа, пока государство боялось Дара ее главы? — я оглядел гостей и, разведя руками, произнес: — Да, господа, вы верно поняли: все тот же преступник. Так почему же мне сейчас говорят, что нельзя поступать так, как я поступил? — удивлённо спросил я. — А оклеветать меня и мой Род, можно? Оставить его на растерзание стервятникам в лице Курчатова и Сахарова, можно? Запретить помогать моей сестре тем, кто этого искренне желает, можно?
Удивительно, но в глазах собравшихся здесь на торжестве аристократов появилось сомнение. Они начали понимать то, что им последние полтора года втирали откровенную дичь. Этого, пожалуй, достаточно.
«За то, что ты сказала, Катя, тебе влетит», — мыслеречью сказал я принцессе, которую Кей во время моей речи подключала ко мне.
«Пускай», — решительно ответила девушка, явно наученная тому, как общаться невербально.
Я улыбнулся.
— Разумеется, вы можете считать меня хвастуном, который кичится парой своих достижений. Разумеется, вы можете встать на сторону всеобщего любимчика. Тем слаще будет видеть на ваших лицах смятение, подобное сегодняшнему, — продолжил я для толпы, а Кате мысленно добавил: — «Наташа хотела тебя видеть.»
Решив, что на этом можно и заканчивать, кивнул Чайе, на что та воскликнула команду на иномирном языке, после которой среди гостей раздались испуганно-удивленные возгласы. От них в воздух взмыли Тени, которыми являлись подопечные богини. Девушки были истинно красивыми, поэтому затесаться среди аристократок для них не составило никакого труда. Они прибыли сюда еще задолго до нашего прихода.
— Мы уходим, — коротко скомандовал я. — Но напоследок, господа, будьте любезны, передайте графу Сахарову, что свадьбы между ним и моей сестрой не будет.
Вот такой вот я гаденыш: сорвал две свадьбы в один день.
Появившаяся рядом со мной Кей, взмахом руки открыла портал, из которого выпал испуганный Роман.
Перешагнув бедолагу, мы скрылись в разломе.
Глава 12
— Я скучала! — было первым, что я услышал, садясь в машину, в которой спокойно дожидалась меня Оксана под присмотром Ивана. Хотя, учитывая то, что водитель, в отличие от девушки, Одаренным не являлся, не понятно, кто еще за кем присматривал.
— Я тоже, — улыбнулся я, присев рядом с Оксаной и взяв ее ладонь в свою. — Честно признаться, было тяжко удерживать себя от того, чтобы не заявиться к вам полгода назад, когда я очнулся. Но мне было необходимым это время, чтобы мой Род вновь набрался сил.
— Понимаю и не осуждаю. Разве что чуть-чуть, — улыбнулась Оксана. — Главное, что ты успел… Осталось надеяться, что мой отец перестанет совершать ошибки и воздержится от того, чтобы вмешиваться в конфликт между тобой и Джоном Миссурийским, пусть я и являюсь основным объектом вашего противостояния.
— Подруга, ты вообще понимаешь, что он тебя, как бы похитил, и ты теперь, как бы, в плену? — усмехнулась занявшая переднее пассажирское место Кей. — Твой отец может смело объявить нам войну и встать на сторону Миссурийского.
— Пускай. Меня все устраивает, — отмахнулась девушка. — Он возжелал отдать меня тому, кого я не любила, использовав как разменную монету. Когда он сидел в своем поместье и старался не отсвечивать, было гораздо лучше.