Он писал то, что хотел бы увидеть, о той жизни, которую хотел бы получить вместо своей. Его роман был квинтэссенцией мечты, фантазии и нереализованной любви. Что-то в этом простом и обиженном на мир человеке было особенное, такое же особенное, как и в каждом живущем ныне. И он излил на листы бумаги влагу души, и эта влага дала начало новому миру. Сила его мысли, его человеческая суть породила параллельную вселенную, некий вакуум, в котором жили герои его романа. Он, сам того не подозревая, стал богом-творцом. Поразительно было и само появление некого мира с живыми людьми, и способность других вымышленных персонажей приходить в этот мир. Все, кого встречала Жоэль, были из крови и плоти, но были когда-то созданы на страницах рассказов, романов или просто в воображении простых, серых и, вроде, никому не заметных людей. Человек смог выполнить роль Бога? Это не могло не вызвать интереса у тысячи нитей, сплетающей нашу Вселенную. Простой человек преступил рамки дозволенного. И появилось много вопросов, хрупкий мир превратился в полевые учения. Жоэль и Поля разделили, их провели через тысячу испытаний ради того, чтобы найти ответ на главный вопрос: что же делать с непрошенными гостями?
Инженер сидел на деревянном крыльце, поросшем мхом, и не имел ни малейшего представления о своем значимом поступке. Он сидел на крыльце и решался на то, чем и должен был закончиться его аскетизм: самоубийство. У него более не было ни целей, ни желаний, ни сил. Это была красивая точка, достойный финал, но, как оказалось, уходить из жизни было непросто, и, как у всякого простого человека, в нем проснулся страх смерти, страх боли и режущая живот жалость к самому себе.
«А чего ради? Чего ради мне еще жить? Ты сделал все, что мы задумали, все. Роман написан, жизнь прожита и ничего меня светлого больше не ждет. Но сейчас мы делаем вдохи. Как тут пахнет, какой аромат, как трещит жизнью мир вокруг. Как здесь хорошо. Нет! Я сказал тебе нет. Ну ты и дурак, наивный дурак! Хватит мечтать и наслаждаться. Ты, жалкое подобие на человека, не должен даже думать о каком-либо спасении, о будущем. Размечтался! Даже твой роман никому не нужен, он скучный! Бездарность! Кому, по-твоему, будет интересно читать сопливый роман про двух французов, которые к тому же получились никакими не французами, а обычными русскими с имперскими запашками? Мы устали так жить, ты и я, мы так устали жить. А концовка твоего романа? Ты думаешь счастливый конец кому-то сегодня интересен? Ты даже сам себе не способен придумать счастливый конец. Ты жалок! Жалок», – инженер потел всем лицом и сосредоточено мучил себя деструктивными мыслями. У него в руках был бесценный роман, породивший живых, мыслящих, чувствующих людей. У него в руках была кисть Господа, которая еще не успела высохнуть, не успела остыть от его рук. Если бы только он знал, если бы хоть немного догадывался, что он совершил, быть может и его судьба, и судьба героев его книги сложилась иначе. Быть может, Жоэль и Поль смогли бы остаться вместе, быть может, никогда не узнали бы правду и, пребывая в блаженном неведении, любили друг друга вечно на улицах Парижа. Но сложилось все иначе. Инженер жаждал расправы над самим собой, а Жоэль и Поль, находясь далеко друг от друга, познавали цену любви и вкус страданий.