Сколько бесконечного счастья и беспечной радости в последнем дне. Более нет ни длинной жизни, ни проблем, с которыми предстоит столкнуться, нет старения, потерь. Ровно один день и он будет таким, каким ты пожелаешь и после сна не наступит утро, все просто кончится.
Поль и Жоэль появились на свет, как мыльный пузырь, но довольно счастливый и самодостаточный мыльный пузырь. Жоэль и Поли были составляющими, некими кристаллами стареющего инженера, но самыми чистыми из всех представленных в его ассортименте. Кристаллизованные частицы света, эссенция доброты и милосердия – они были туманным детским чудом.
Наш инженер, конечно, не догадывался о решении Поля и о полученном карт-бланше. Да, только после произошедшего мысли о суициде отступили, в голове свернулся калачиком и заурчал покой, а по груди разлилось приятное тепло. Поправив указательным пальцем правой руки оправу на своем вспотевшем носу, стареющий инженер посмотрел в глубь леса. Он вдохнул душистые запахи, крепко сжал правой рукой колено и стремительно поднялся с крыльца. В его спине блестела надежда, в его руках пульсировала целеустремлённость, а в лице сияло облегчение и радость жизни. Один маленький человек на одном маленьком крыльце где-то далеко в лесной чаще захотел жить.
Поль очутился дома. Он стоял в прихожей в своей прежней осенней одежде. Поль внимательно осмотрел себя, помещение, одежду и понял, что вернулся ровно туда, откуда начинался его путь. Он громко прокричал: «Жоэль, любимая, ты дома?» Жоэль выбежала из кухни, вытирая мокрые руки полотенцем.
– Ты чего кричишь? Я испугалась до ужаса.
Перед Полем стояла Жоэль, все та же прекрасная Жоэль. Ее волосы были собраны в хвост, но вокруг лба во все стороны торчали тоненькие волосики, закрученные на концах, на щеках красовался румянец, через шелковую ткань ее кофточки просвечивались ключицы и тоненькая цепочка с иконой Девы Марии.
– Я же соскучился! Как же я соскучился!
Поль подбежал к Жоэль крепко ее обнял, отрывая от земли ее хрупки ножки. Жоэль засмеялась и крепко обняла его за шею, жмуря глаза. Поль кружил ее, целовал в щеки, плечи, шею, волосы – во все, что попадалось. Ее духи щекотали нос, а звонкий голосок заглушал прожитое, как утренний щебет заглушает ворчание ночи.
У Поля и Жоэль был последний день, и он был прекрасен и прост, как суббота одной обычной влюбленной пары. Они лежали в кровати, на улице было темно, на прикроватной трубочке горел переливающий всеми цветами радуги ночник.
– Хорошо, что ты у меня есть, – сказала Жоэль.
– Хорошо, что мы есть у друг друга.
Поль покрепче обнял Жоэль, чувствуя ее теплую щеку на своей груди.
– А что мы будем делать завтра?
– Что угодно! Все, что ты пожелаешь. Мы можем поехать в Аркашон, можем прогуляться в парке, почитать друг другу вслух книги, пойти в музей. Что угодно! Чего тебе хотелось бы?
– Всего этого и хотелось бы, – Жоэль хихикнула и прижала ладонь к торсу Поля.
Поль заулыбался и, поерзав головой по подушке, сказал:
– Значит, у нас будет длинный день, моя дорогая.
– Если что, мы сможем перенести что-то на другой день. Правда?
– Конечно, можем. У нас целая жизнь впереди.
Поль говорил искренне, потому что планы на будущее влюбленную женщину делают не просто счастливой, а вдохновленной. В этот последний день их жизни вдохновение было как раз к месту. Жоэль немного помолчала и, уткнувшись носом в его грудь, тихо прошептала:
– А у нас будут дети, Поль?
– Конечно! Сколько детишек ты хочешь?
– Хочу мальчика и девочку. И пусть они все, как один, будут похожи на тебя.
Поль рассмеялся, умиляясь своей маленькой беззаботной девочкой.
– Нет уж, пусть девочка будет похожа на тебя. Пусть она будет создана для любви.
Жоэль подняла голову и, положив подбородок на грудь Поля, промурлыкала: