– Хорошо.
– Выясни для начала самое простое, постарайся вычленить пару наиважнейших фундаментальных вопросов и ищи ответы. Если тебе удобно – представь, что ты пес, постарайся все вынюхать.
– Вынюхать. Ну, ясно.
– Не закрывайся, не сопротивляйся. Обороняясь от неизбежности, ты ставишь себе палки в колеса, а у твоего поезда ограниченный срок годности, деточка.
– Я постараюсь. Если, конечно, это вообще возможно.
– Возможно. Дыши глубоко, очищай ум от мусора, и в потоке чистого сознания придут все необходимые ответы.
– Ну, ясно.
Жоэль ничего не было ясно. Человечек походил на старца, вокруг него парило плотное клубковидное тепло, таким теплом обладают родные бабушки и дедушки и их насыщенные годами дома. Жоэль знала, что должна, именно должна, действовать. Ей явили второй звонок, второе пришествие инородного, третьего звонка могло и не последовать, а последствия испить будет вынужден каждый.
На следующий день Жоэль проснулась, полная решимости что-то менять. Она поняла, что ее волнует, прежде всего, несколько вопросов: «Кто она? Почему Париж походит на вымышленный город? Какова тайна и как ее раскрыть?»
Сыворотка правды могла бы помочь и обличить все кости города и ее отношений с собой и Полем. «Поль. Где же Поль?».
Жоэль нарядилась в зеленое платье в пол, одела вельветовый жакет, который менял цвет при каждом движении, заплела волосы, припудрила лицо и, глубоко вздохнув, отправилась в город. Ей предстоял важный разговор с Парижем.
Она шла по Елисейским полям, внимательно исследуя людей на улице, опавшую листву и цвет асфальта. Магазины, толпы людей, пестрые пакеты с многочисленными покупками мелькали мимо ее пытливых теплых глаз. Жоэль присела на деревянную скамейку, которая только лишь подчеркивала ее красоту в этот день, гармонично дополняя жакет и зеленое платье. Она сложила руки на коленях и стала внимательно рассматривать свои ладони. Завитки, линии, мелкие детали, изгибы пальцев и кистей плели историю ее жизни, однако она заметила, что линия жизни видна нечетко, самая главная и ярко выраженная линия испарилась. Жоэль что-то когда-то читала о хиромантии, скорее вскользь и для развлечения скучающего ума. Она присмотрелась, поднеся ладонь к своему лицу, и впрямь убедилась в полном отсутствии линии жизни. Нахмурив брови, она провела пальцем правой руки по левой ладони, будто пытаясь нащупать линию, которая исчезла без следа. Она не могла вспомнить, была ли у нее эта линия раньше, обращала ли она на нее внимание. Не найдя объяснения для этой странной находки, она подняла голову и стала настырно заглядывать в руки прохожих в надежде разглядеть их линии. Мужчина, проходивший мимо, помахал своей знакомой, и, к полному удивлению Жоэль, на его ладони не было ни одной линии, она была гладкой и чистой. Вцепившись руками в скамейку и выпрямив спину, Жоэль продолжала разглядывать людей. К ней подошла старуха и попросила пару момент, на протянутой к Жоэль руке не было ничего, ни одной линии, лишь сухая ровная кожа. Жоэль отпрянула от старухи, замахала руками, а старуха поспешила удалиться, понимая, в сколь недоброжелательном настроении находился ее предполагаемый добродетель. Жоэль встала со скамейки и, нервно оглядываясь по сторонам, начала понимать. Город был ненастоящим, как и люди, живущие в нем. Все было фикцией. Люди двигались без цели, улыбались неестественно, а их лица не выражали никакой мысли. Как же раньше она не замечала ничего подобного? Люди без линий на руках, город без людей. Жоэль приоткрыла пухлые губы, подул легкий ветер, играя с несколькими непослушными прядями, платье заиграло в воздухе, она стояла ошеломленная, раздираемая истиной, которая вселяла панику, щемящий ужас и бесконечную печаль. Узнать истину – огромный груз, не каждому она по плечу. Нести крест весом около тонны и при этом щедро улыбаться миру, подарившему тебе эту ношу – дело духовного совершенства, внутренней гармонии и всепоглощающей беспрекословной веры. Была открыта первая скрижаль, истина начала сочиться из всех подворотен, обрызгивая стены домов и фонарные столбы. Прорвалась плотина. Жоэль, потеряв всякий контроль, бросилась хватать прохожих за руки. Люди смотрели на нее пустыми глазами и улыбались, как куклы, набитые сеном и тряпьем. Жоэль бежала по улице, цепляясь за несуществующих людей, трясла их за плечи, задавала вопросы и всматривалась в пустые серые лица. Люди продолжали улыбаться и совершать свои цикличные действия. Схватив одного молодого человека за руки, Жоэль кричала: «Ты меня слышишь? Как тебя зовут? Ты знаешь, кто я?» А молодой человек смотрел будто мимо нее. Встав посреди улицы, Жоэль махала руками и кричала: «Люди! Посмотрите на меня! Черт бы вас побрал, да посмотрите же на меня!» Толпа продолжала свое движение, несуществующий город продолжал свою рутину.