– А… Вы и?.. – Вы?! А… а зачем? Разве… разве люди… люди не сами… Ну, там… не сами решают?.. За… зачем?! – зачем, зачем Вы и… и вдруг?..
– Люди. Как… как часто, как часто я… Дурак – дурак!.. я говорил – говорил себе: люди, люди, да, так устроен мир, да, так делают все. А вот… А вот отвечать! – а вот отвечать, Малыш, оказывается… оказывается не всем. Отвечать! – отвечать, Малыш, оказывается… оказывается каждому, каждому! Много – уж слишком… уж слишком много я… я делал того, чего… чего не должен – нет – не должен, не должен был делать.
– Да, но… но зачем?! – зачем, зачем делать то, чего… чего делать не следует, то, чего… чего делать… чего делать не хочется?! За… зачем, зачем делать то, что… что делать… что делать нехорошо?! Вас… Вас заставили, но… но кто?! – кто?!
– В том-то… в том-то и дело – в том-то и дело, что никто. Разве… Глупость – глупость, Малыш.
– Глупость?
– Да. Ты… ты, Малыш, извини, но… Там – это там… Уж… уж там-то… Там, да, там… там я мог. Всё, всё мог объяснить. Объяснить, найти оправдание, а… а здесь – здесь, где… где так… так понятно! – нет – нет, не могу!
– Но… но теперь! – теперь, когда… когда Вы… когда Вы уже знаете! Теперь… теперь у Вас… Пожалуйста – пожалуйста! Скажите – скажите, что… что теперь… теперь у Вас… у Вас всё! – всё, всё это… всё это будет… будет не так!!!
– Так… так ведь знал – знал, знал и… Как же… Знал, знал и… и не верил. Как же… как же мне было удобно – не верить. Были… были сотни – сотни, тысячи причин остановиться – были… были сотни – сотни, тысячи причин задуматься – остановиться, задуматься, не… не усомниться. Сотни – сотни, тысячи причин не усомниться и… и только одна – и только одна, чтобы… Да, но… но до чего ж… до чего ж она?.. Нет – нет, Малыш. Это… это невыносимо.
– Она – она это?..
– Гордыня – гордыня, Малыш. Моя… моя огромнейшая, огромнейшая… Но… но как?! – как, Господи?! Не… не я – нет – не я, а… а Ты! – в меня… в меня верил… верил Ты и… и хранил – до последнего – до конца.
– Малыш? – молчишь. Ты… ты только… Ты не молчи – Малыш – не молчи.
– А… А Рыжик? – Рыжик! У Вас… у Вас же… у Вас же есть Рыжик!!!
– Рыжик? – да-да, конечно – Рыжик. Мне… Много – много у меня… у меня грехов, Малыш, но… Больших и… и, наверное, не очень… но, веришь, всю – всю жизнь мне… мне не давал… Не давал. Никак – никак не даёт покоя именно… именно этот случай. Бегу я… Смеркалось – мороз, холодно. Бегу я, помню, из школы и… Вот – вот, слышишь? Это… это похоже… похоже на плач – да – да, на плач – на плач ребёнка. Я, скорее из любопытства, перехожу на шаг, останавливаюсь – колодец. Метрах… метрах в двадцати – от дороги – метрах в двадцати, в двадцати пяти колодец – глубокий, узкий – и… и там – там! – на самом, на самом его дне! – он – он, маленький, рыжий комочек. Как же… как же он обрадовался – как же… как же он обрадовался! – когда… когда увидел меня. И, растрачивая последние силёнки, на месте кружится – и, упёршись передними лапками в ледяную стену, ко мне тянется – и… А ещё – а ещё он… Так, чуть… чуть громче и… и чаще – часто-часто… вроде б… вроде б как жаловался – жаловался на кого-то. Наверное… наверное, он… он так… так и тянулся. Тянулся… тянулся, пока… пока не замёрз. Да – да, Малыш. Я… я ушёл. Быстрее – быстрее, дальше, дальше! Подумаешь – котёнок. Бездомный, рыжий… Слабак – слабак! Быстрее – быстрее, дальше, дальше! У входа – у входа в подъезд – меня… Не знаю… кто-то… кто-то окликнул – по имени. Негромко, но… но очень – очень отчётливо. Я, почему-то вздрогнув, тут же – тут же обернулся – никого – пустынная, тёмная улица и… и где-то там – там, в темноте, этот… этот черный, этот… этот ужасный колодец. Стоя у дома – в шаге – в шаге от его порога! – за которым, конечно же, меня уже – уже ждали и горячий ужин, и тёплая постель – я… я никак – никак, никак не мог избавиться – избавиться от… от как-то… как-то вдруг неожиданно, как-то… как-то вдруг невпопад – невпопад появившейся… Нахлынувшей… нахлынувшей мысли, мысли «вернуться». Вернуться – вернуться, вер… Не достать. Вернуться – вер… Далеко. Вер… Холодно! Вот – вот – холодно. И… и я сделал – сделал этот… этот свой… свой последний, свой… Теперь – теперь я знаю. Это… это был… был мой главный – там – там, в жизни – главный, главный шаг.
Ночью – и накрывшись одеялом с головою – я не мог – не мог, не мог не вслушиваться – я не мог – не мог, не мог не ждать – не ждать, что… О, ужас. Поднялся, сильный как никогда ветер – поднялся вдруг! – неожиданно! – и с каждым – и с каждым его порывом – и с каждым – и с каждым, с каждым его леденящем душу завыванием! – опять – опять! – мне… мне казалось… Кажется – кажется, что… что вот – вот, вот сейчас, сейчас я… сейчас, сейчас я услышу! – вот, вот сейчас, сейчас до меня… до меня донесётся! – донесётся нечто… нечто надрывное, нечто… нечто похожее на плач. Днём же – тем бесконечно, бесконечно долгим, долгим днём – все – все, как мне казалось, смотрели – смотрели на меня и… и говорили – говорили… говорили, конечно же, обо мне и… и ещё. Это… это гнетущее, это… это никогда, никогда неведомое мне ранее – никогда, никогда неведомое мне ранее чувство. Знаешь. Я… я с самого… С самого начала? – с самого начала. Я… я всё пытаюсь… пытаюсь вспомнить… вспомнить что-нибудь… что-нибудь такое, что-нибудь… что-нибудь хорошее – хорошее, доброе – и… Первую любовь, первое свидание… и не могу – не могу! Будто… Её… её глаза – глаза, руки! Я… я не помню – нет – нет, не помню! Будто… будто всё это… всё это было… было в не моей – в какой-то… в какой-то чужой – чужой жизни. Ни… ни вкуса первого поцелуя, ни… ни тепла… ни тепла первой близости, но… но я очень – очень, очень хорошо – хорошо помню… помню это… это чувство. Я… я очень – очень, очень хорошо – хорошо помню… помню этот… этот могильный… это могильный холод. Холод… холод одиночества.