— Я тоже. Но…
— И когда газета начала-таки выправляться, а на это потребовалось пять лет, этот единственный банк потребовал незамедлительно расплатиться за ссуды.
— А они имели на это право? По закону?
— Конечно. Но отец и представить себе не мог, что такое случится. Они же были друзья. Отец пошел в банк. В директорате его не пустили на порог. Ссуды должны быть выплачены, и точка.
— Я ничего не понимаю.
— Отец тоже не понимал. С чего банк хочет забрать себе газету, и именно в тот момент, когда забрезжила надежда? Они же ни черта не смыслят в издательском деле. Отец потерял газету. Держался мужественно. Неделями слонялся по дому, пытаясь осознать, как же такое могло случиться. Мне тогда было пятнадцать лет. А потом пошли слухи, что банк продал газету Уолтеру Марчу или «Марч ньюспейперз».
— Послушайте, но это же обычное…
— Не совсем. Эти банкиры с давних пор дружили с отцом. Вместе охотились, удили рыбу, пили.
— Представляю себе, как же он обиделся.
— Скорее, заинтересовался, а в чем же истинная причина. Кстати, журналистом он был отменным. И со временем все выяснил. В конце концов кто-то всегда да проговорится. Уолтер Марч чохом выкупил закладные отца, чтобы получить контроль над газетой.
— Но как банкиры ему позволили? Они же были друзьями вашего…
— Шантаж, капитан Нил. Неприкрытый шантаж. Он шантажировал директоров банка. Надеюсь за те двадцать четыре часа, что вы ведете расследование, до вас дошли слухи об орде частных детективов, работавших на Уолтера Марча.
— Что-то такое говорили.
— Когда мне стукнуло шестнадцать, отец умер от пулевого ранения в висок, выстрел производился с близкого расстояния.
Последовала долгая пауза.
— На этот вопрос я так и не нашел ответа, — продолжил Ролли Уишэм. — Почему отец застрелил себя, а не Уолтера Марча?
— Мистер Уишэм, я все-таки настоятельно советую вам пригласить адвоката…
— Никаких адвокатов.
Тяжелый вздох капитана Нила.
— Где вы были в понедельник, в восемь утра?
— Поехал на машине в Хендрикс, чтобы купить газеты и позавтракать в каком-нибудь кафетерии или закусочной.
— У вас здесь машина?
— Я взял ее напрокат.
— Вы могли позавтракать и купить газеты прямо в отеле.
— Я хотел выбраться из отеля. Прошлым вечером я столкнулся в лифте с Уолтером Марчем и Джейком Уилльямсом. Они смеялись. Что-то насчет президента и гольфа… какие-то караси. Я не спал всю ночь.
— Вы поехали в Хендрикс один?
— Да.
— Отлично, мистер Уишэм. Значит, никаких проблем у нас не будет. Ваше лицо знают многие. Мы опросим жителей городка. Кто-то наверняка видел вас и узнал. Где вы завтракали?
— Я не вылезал из машины, капитан Нил.
— Простите?
— Я не позавтракал и не купил газет. По крайней мере, до возвращения в отель.
— О Господи.
— Я передумал. Приехал в торговый центр и сказал себе, какого черта. Какой завтрак в закусочной. Меня тут же узнают, подойдут, будут жать руку, смеяться, просить автограф. Отказать я не смогу, вы же знаете, людей я люблю, но больно уж неподходящее у меня настроение.
— То есть в понедельник утром вас никто не видел?
— Пожалуй, я принял все меры, чтобы не задержать на себе чей-то взгляд. Надел солнцезащитные очки. Поездил по округе. Может, старался подавить в себе желание убить Уолтера Марча.
— Когда вы уехали из отеля?
— В четверть восьмого.
— Когда вернулись?
— В девять. Позавтракал в кафетерии. О смерти Марча узнал позднее. В половине одиннадцатого. Может, в одиннадцать.
— Понятно, мистер Уишэм. Вы говорите, Уолтер Марч пытался порушить вашу карьеру, изгнать…
— Не пытался, капитан Нил. Уже рушил. И я не сомневался в его успехе.
— И все потому, что вы представляли для него потенциальную опасность?
— А вы не согласны? Я никогда не смог бы сравниться с ним по влиянию. Мы потеряли единственную принадлежавшую нам газету. Но я быстро прогрессировал как журналист. Мне еще нет тридцати, капитан Нил. У меня есть что сказать, есть и кому. Даже мое присутствие на конгрессе — угроза Марчу. Я мог поделиться с коллегами тем, что мне известно о его методах. Вы должны признать, что он бы предпочел, чтобы я избрал профессию лыжного инструктора, а не телерепортера.