И даже вагон-ресторан оказался хорошо бронирован. И в нём, несмотря на то, что состав только-только покинул столицу, уже были оккупированы все столики, словно тут бесплатно подавали лучшее в Империи вино.
Народ вкушал пищу земную и вёл чинные разговоры под железный стук колёс. А в воздухе плавал до того ароматный запах выпечки, что мой желудок голодно квакнул, напомнив, что не завтракал.
Я окинул орлиным взглядом небольшие диванчики, и заметил один свободный. Он прикорнул возле столика. А за тем, на аналогичном диванчике, бок о бок восседали две юные девушки лет по шестнадцать-семнадцать. Блондинка и брюнетка. Они оказались наряжены в кокетливые шляпки и дорогие платья со шнуровками.
Девчонки негромко шушукались, блестя белыми зубками. И они явно были не из простых дворянок, а как минимум на уровень выше. Такие могут и на хрен меня послать, если не узнают мою физиономию. А они её вряд ли узнают, поскольку мои фотографии не печатали в газетах. Народ везде узнавал Анастасию, а меня — крайне редко. Подобные случаи можно было сосчитать по пальцам одной руки неловкого фрезеровщика.
Однако я всё равно подошёл к девчонкам и вежливо проговорил:
— Сударыни, позволите ли вы мне присесть за ваш столик? А то, как видите, свободных мест больше нет.
Девицы окинули пренебрежительными взглядами мою довольно скромную одежду, переглянулись и пожевали подведённые кармином губки. А потом блондинка, поколебавшись, холодно выдала:
— Присаживайтесь, сударь.
— Благодарю.
Я плюхнулся на довольно мягкий диванчик и мельком оглядел столик, застеленный белой накрахмаленной скатертью. На ней красовались фарфоровые чашечки с чаем, плетёная корзинка с фруктами и хрустальная вазочка с печеньем. Я тоже заказал себе чай и попросил к нему несколько пирожных. И пока мне несли заказ, девицы вроде бы привыкли к моему присутствию, придвинулись друг к другу и снова зашушукались.
—…Так вот виконт Смирнов на той неделе сделал предложение Марфе Ивановне, — осуждающе прошептала блондинка, склонив голову к хрупкому плечу подруги.
— А-х-х, — округлила губки брюнетка и прижала к пышной груди лапки, унизанные рунными кольцами. — Так она же вздорная сударыня с дурным воспитанием. Бедный виконт. Наверняка папенька заставил его сделать предложение Марфе Ивановне. Я слышала, что у Смирновых проблемы с финансами.
— Именно, — кивнула блондинка, стрельнула на меня подозрительными глазками и ещё тише сказала: — После восшествия на престол нынешнего императора дела Смирновых резко ухудшились. А потом ещё и эта междоусобица в Степи.
— Да, да, да, я понимаю на что вы намекаете. Земли Смирновых недалеко от границы, а там нынче совсем неспокойно. А всё этот… Белозеров.
— Тише, душечка, не так громко, — поспешно проговорила блондинка и снова подозрительно посмотрела на меня.
А я между тем принял от официанта заказ, заговорщицки улыбнулся девушкам и прошептал:
— Сударыни, можете не опасаться меня. Мне этот Белозеров тоже не шибко люб. Взлетел из грязи в князи. Эт же надо… Где-то боженька недоглядел.
— Вот-вот, — поддакнула брюнетка. Она явно была не семи пядей во лбу. А вот её подруга оказалась значительно осторожнее.
— Не нам судить куда он взлетел, — проговорила она и следом, не удержавшись, добавила: — Но всё высшее общество считает, что именно он повинен в обрушившихся на Империю бедах. Кто додумался именно его отправить в Степь?
— Император-р, — с удовольствием протянул я и пригубил чай. М-м-м, вкуснотища, хотя и не коньяк. — Вы, кстати, знаете, что Белозеров едет на одном с нами поезде?
— Конечно знаем, потому и шепчемся, — выдала брюнетка, снисходительно посмотрела на меня и элегантно взяла чашечку. — Однако я всё-таки желаю глянуть на него хотя бы одним глазком. Говорят, что он удивительно хорош собой, потому-то Корсакова и вышла за него. За уродца она бы точно не пошла.
— Хорош собой? — искренне удивилась блондинка, отправив бровки в космос. — Вот уж дудки. Елизавета мне сказывала, что у него волосы седые, нос крючком, а глаза точно у крысы — так и шныряют по сторонам, будто выискивают чего бы украсть. И ещё говорят, что у него характер отвратительный. Он мнит себя пупом Земли. А кто-то считает, что он настоящий дьявол. Хитрый и насмешливый.
Ну, пупом Земли я себя не мнил, скорее, пупочком. Однако вслух этого говорить не стал. Задорно посмотрел на брюнетку, промокнувшую кружевной салфеткой влажные от чая губки, а потом с улыбкой произнёс: