Прыжок… прыжок…
Приземляюсь на краю поляны, на другой стороне которой стоит моя жертва. Довольно высокий мужчина, закутанный в черный плащ, с маской закрывающей нижнюю половину лица, и ядовито зелеными глазами без зрачков, принял обманчиво расслабленную позу, не забывая «буравить» меня изучающим взглядом.
— Шишио, «кровавый мечник», «жрец войны». — Хриплым голосом произнес мой противник.
— Какудзу, «демон скрытого водопада»… извини, других твоих имен не помню, да если честно, они мне и не интересны. — Пальцами правой руки, крепче сжимаю рукоять «Рельсы», и чувствую как меч в ответ на мои эмоции, начинает нетерпеливо нагреваться.
— Я должен быть польщен тем, что живая легенда обратила на меня свое внимание? — Какудзу даже не шевельнулся, но вокруг него начала скапливаться аура силы.
— Хм-м, даже не думал что мои жертвы могут считать честью гибель от моей руки. — Растягиваю губы в самодовольной улыбке, одновременно активируя глаза.
— Я сказал не это. — Хмыкнул человек, на равных сражавшийся сразу и с Хаширамой Сенджу, и с Мадарой Учиха.
— Главное не то, что ты сказал, а то, что подразумевал. — От самодовольства в голосе, даже мне самому стало немного противно.
— Прежде чем мы начнем… почему я?
— Ты овладел пятью первичными стихиями, и разработал собственную технику боя… и это не упоминая огромных запасов чакры, которых хватило бы не самому сильному демону. Кроме того: мы с тобой пошли весьма похожими путями получения силы.
— Да ну? — В голосе собеседника послышалось удивление и легкая заинтересованность.
— Скажем так: одно сердце хорошо, два еще лучше, а три, вообще прекрасно.
— Понятно. — Мужчина еще раз окинул меня взглядом, и кивнул собственным мыслям. — Начнем пожалуй.
Не сложив ни одной ручной печати, не произнеся ни единого слова «активатора», Какудзу выпустил в меня струю рыжего пламени, принявшего форму извивающейся змеи. Взмахнув мечом, и выпустив с клинка «серп ветра», разрубаю технику противника, заставляя ее «расплескаться» безобидными искрами. Однако, своей цели атака достигла, (позволила жертве скрыться из поля зрения).
В следующую секунду, «аурой огня», блокирую «водяного дракона», который после соприкосновения с защитой, превратился в горячий пар. Тут же приходится отскакивать в сторону, так как в то место где я стоял, была направлена ярко белая молния, просто переполненная вложенной в нее энергией. После взрыва, на земле осталась воронка с оплавленными краями, тут же начавшая заполняться водой, оставшейся после применения второго «водяного дракона».
Размахнувшись, швыряю «Рельсу», напитанную чакрой молнии, в сторону силуэта, мелькнувшего на периферии зрения. Тут же складываю серию из пяти ручных печатей, и с хлопком перемещаюсь к своему мечу, на навершии рукояти которого нанесена печать «маяк». По всей видимости, Какудзу не ожидал подобного маневра, а потому уклонившись от клинка, оставил его за спиной.
Согнув пальцы на манер когтей грифона, создаю вокруг них «когти ветра», и наношу удар в спину резко отпрыгнувшего противника. Плодом моих усилий, стал распоротый плащ, но не единой капли крови, пока что не было пролито.
И тут моя жертва немало меня удивила: лохмотья оставшиеся от одежды были сброшены на землю, а моему взгляду предстал обнаженный торс, к которому крепилось четыре белых маски. Затем, тело Какудзу расползлось на черные нити, разделившиеся на пять равных частей, каждая из которых имела свою собственную голову.
— Я в шоке. — Говорю абсолютно честно, (даже боевая ярость отступила).
— Ты был прав, когда сказал, что наши пути получения силы похожи. — Произнесла голова Какудзу, в то время как маски, при помощи толстых черных нитей, неспешно меня окружали. — Но между нами есть и различия: я пошел гораздо дальше ради того, что бы стать сильнее, и теперь даже ты для меня не угроза. Гордись Шишио, это моя истинная форма, и ты первый кто ее увидел.
Четыре маски начали открывать пасти, а я в этот момент швырнул «Рельсу», в клубок черных нитей, на вершине которого виднелась голова Какудзу. Руки стремительно сложили серию печатей, и в ту секунду когда струя огня, поток воды, порыв ветра и шаровая молния ударили в одну точку, мое тело с едва слышимым хлопком, переместилось к вонзившемуся в землю клинку.