Марни хватает ртом воздух, глаза влажные от слез, кровь уже натекла бордовой лужей.
- Трей… прости… прости… - сипит она, тяжело дыша. В глазах столько отчаяния, страха. Вижу, как Проклятие крови начинает действовать, расцвечивая её кожу уродливыми черными узорами. Марни не выполнила задачу, а значит умрет. – Я не могла иначе… Приказ… устранить тебя… в случае подозрений разоблачения… и стреляла в голову… по касательной… надеялась выжи… веш… они приказали убить любого из троих при встрече… я была в их власти… не отказать… не ослушаться… Боги!.. Прости…
- Тише… тише… - глажу её по голове, всё, что я могу сделать сейчас - это остаться до конца.
- Трей… спаси его… моего сына… прошу… Они убьют моего мальчика!.. В моей комнате… нижний ящик стола… там все, что я смогла собрать на них… - она хватает меня за руку скрюченными пальцами.
Вот значит как, даже в такой ситуации ты боролась, как могла.
Стискиваю ладонь и смотрю, как женщину выгибает в приступе чудовищной боли, из прокушенной белой губы течет кровь. Я ничего не могу сделать! Марни уже мертва, мертва с того момента, как дала клятву, фактически отдав душу в рабство, став марионеткой, не смеющей возражать. Её перестает корёжить, кожа уже вся в черных синяках, магическим зрением вижу, как энергетические нити в её теле отмирают одна за другой. Скоро конец…
- Трееей… - умоляюще тянет она, всматриваясь в меня, ища ответ на свой главный вопрос. – Обещай…
- Обещаю, Марни, я найду Шайзи.
- Я…
- Молчи, тебе нельзя разговаривать…
- Да… все равно уже… - в голубых глазах боль плещется как густое вино. – Ты мне всегда нравился… Трей… если бы не все это… дерьмо… Прости…
- Прощаю. Только не говори ничего больше.
Её снова скручивает в агонии, наваливаюсь всем весом, чтобы удержать бьющееся в конвульсиях тело. Умирать от ранения страшно, а от Проклятия крови страшней вдвойне. И пусть все те писаки, что романтизируют смерть, подотрутся своими опусами! Это грязно! Мерзко! Отвратительно! Запах крови и мочи забивает ноздри, человек кричит от боли, срывая голос. Лицо Марни мокрое от слез, и даже если в глубине души я и злился на неё за то, как она поступила со мной, все это меркнет перед её страданиями. Я выжил, мне повезло, а она мучается! Боги! Вынимаю пистолет из кобуры… не могу смотреть на это!
- Добей… - шепчут её губы. – Не могу больше…
Приставляю ствол пистолета ей под нижнюю челюсть, добивать надо умеючи, но не успеваю нажать на курок, меня останавливают руки Ивертина. Осматриваюсь, ребята стоят на коленях возле нас и смотрят с вселенским пониманием.
- Позволь нам…
- … облегчить её участь…
- … увести в чертоги смерти.
Мне остается только кивнуть, убираю оружие. Вот оно сострадание в чистом виде, не каждый может простить, понять. Таёри кладет свои руки на плечи Марни, та не сводит с него глаз, и он говорит:
- Не бойся ничего, ведь смерть это лишь освобождение из плена плоти. Там на Небесах тебе дадут возможность переродиться. Не сожалей об утраченном времени, все смертно, даже звезды не вечны.
Огненного окутывает сила. Шарахаюсь от пламени, но оно не обжигает, стелется, словно ласковый зверь, обнимает Марни. Женщина громко выдыхает в последний раз и замирает. Успеваю заметить её сущность серебристым огоньком взметнувшуюся под своды храма. Вот и все… отмучилась.
Таёри гасит свое пламя и встает, ребята вместе с ним. Я еще медлю, закрываю Марни глаза и целую в лоб.
- Прощай напарник, плохой из меня друг вышел, - говорю напоследок и поднимаюсь с пола.
Еще не время для отдыха, предстоит сдержать обещание.
Мизури
После битвы мы едва успели восстановить алтарь, снова наполнив чаши Огнем и Водой, потом Ивертин долго лечил всех раненых и в конце почти упал от изнеможения. Мы с Таёри утащили его в покои, где наскоро вымылись и переоделись, после чего и направились в зал для совещаний. Везде кипела бурная деятельность, охрана убирала трупы, накрывая брезентом. Своих относили в подвальное помещение, там при низкой температуре, препятствующей разложению, телам придадут надлежащий вид и похоронят на кладбище вблизи поместья. Врагов зароем в общей могиле и разровняем землю, чтобы ничего не напоминало, где лежат тела, таков наш обычай.
В зале был Трей, уставший, едва успевший поменять костюм и смыть кровь, он координировал действия подчиненных. Ему ежеминутно приносили отчеты, и, судя по хмурому лицу мужчины, в них не было ничего хорошего.
- А вы уже тут… - увидев нас, он кивнул нам на стулья. – Садитесь. Вы тоже должны быть в курсе. Насколько я помню, недавно кто-то заявил о своей самостоятельности, теперь есть шанс её подтвердить.
Мы последовали совету мужчины, приземлились на стулья вокруг круглого стола из мореного дерева.
- Итак, мы потеряли тридцать семь человек из охраны, шестнадцать священников высшего ранга и двадцать три монаха. Все эти люди были магами от средней до высшей категории. В настоящее время у нас катастрофически не хватает священнослужителей для восстановления охраны поместья. Мы до сих пор уязвимы! И самое главное – сведения от Марни оказались бесценными! Отдел разведки нашей родины готов обещать нам что угодно за столь ценные сведения, чем мы и воспользуемся в наших целях. Я знаю, где держат её сына, раньше у меня были подозрения, теперь - неоспоримые факты. План операции по спасению Шайзи уже разработан, собраны лучшие специалисты, и через час мы выдвигаемся на территорию врага. Вы же останетесь и будете разгребать дела. Вот.
Перед нами упали пухлые папки с документами. Мы с опаской открыли их, углубляясь в чтение, а мужчина засобирался.
- Когда вернешься? – задаю риторический вопрос.
Трей затормозил, оглядел нас, и, невесело улыбнувшись, ответил:
- Как только освобожу нашего нового Оракула, а заодно захвачу и старого.
- Наша помощь нужна?
Он махнул рукой.
- Сам справлюсь! Главное не развалите все здесь до моего возвращения, – и скрылся из виду.
На нас тут же насели со множеством вопросов, аж голова кругом. Ничего не поделаешь, сами хотели быть самостоятельными.
Трей
Два часа спустя…
Под покровом ночи моя группа на двух вертолетах долетела до нужного здания и высадилась на крышу. Спросите, как это возможно? Просто. Усилия определенных спецслужб на грани возможного и немного удачи, плюс творческий подход к делу. На машинах были навешаны заклятия невидимости и шумоподавления. В Таргее использование заклинаний и магической энергии каралось смертной казнью, вся ирония в том, что только маги и могли обнаружить нас. С электронными системами слежения так же не возникло труда.
Мы проникли в дом без осложнений, усыпили всех обычных людей и обыскали здание от чердака до нижних этажей. Пропавшего Оракула нашли почти сразу, мужчина был обколот наркотиками, связан и оставлен в одной из комнат. Судя по следам на теле, его били и допрашивали. Я приказал ребятам отнести его в вертолет, а сам продолжил поиск Шайзи.
Магическое зрение говорило о том, что внизу еще остались необследованные помещения. Спустившись в темный подвал и перейдя на инфракрасный режим восприятия, я добрался до массивной двери, за которой теплилось человеческое тепло. Две минуты ушло на вскрытие сложного замка, и когда дверь, наконец, распахнулась, взгляду открылось маленькое помещение без окон, с вентиляционной решеткой под потолком, матрацем на полу и удобствами в уголке. На матрасе, уткнувшись головой в колени, сидел паренек, одетый в непонятные безразмерные шмотки.
- Кто вы? Вы не Жорж, он пахнет по-другому… - проговорил заключенный, вскидывая голову, так что я смог рассмотреть повязку у него на глазах. Светлые волосы коротко стрижены, синяк на подбородке.
- Ты прав, меня зовут Трей. А как твое имя?
Он заколебался на мгновение, но ответил:
- Шайзи.
- Я за тобой, меня послала твоя мама.
- Мама?! – он вскочил на ноги и подошел ко мне. – Где она? Мама обещала забрать меня отсюда, просила потерпеть. Почему не пришла сама?