11 - 12 миллионов пудов тогда вполне хватало на все потребности жизни страны.
Терюшевская волость, где в основном развивается действие романа, указом Петра I от 2 июля 1700 года вместе с селом Лысковом и прилегающими к нему землями, приселками и деревнями были пожалованы на "кормление" грузинскому царю Арчилу Вахтанговичу и его сыну Александру Арчиловичу, переехавшим в Россию с семьями и всем двором после сложных внутриполитических событий на Кавказе. Вплоть до 1744 года Лысково принадлежало дочери царя Арчила Дарье Арчиловне. После ее смерти указом от 1 марта того же года село было отписано во владение племяннику ее генерал-лейтенанту от артиллерии Бакару Вахтанговичу.
Богатое торгово-промышленное село Лысково давало дому грузинского царя Арчила не только значительные денежные средства, но и необходимые продукты: хлеб, мясо, масло, вино, соль, всевозможные изделия местных мастеров из железа, кожи, деревянную и оловянную посуду, льняные холсты и медное литье.
Особое место в жизни Лыскова занимал торг, состоявший в 1744 году из 51 лавки, 65 полок и 128 амбаров (всего 244 торговых места). Кроме того, столь же многочисленные полки и шалаши, вместе с кабаками и харчевнями, ставились лысковчанами ежегодно на берегу Волги во время Макарьевской ярмарки. Крупный торг шел и на заливных лысковских лугах, куда пригонялись тысячные табуны лошадей и стада крупного рогатого скота, гусей. Пастьба и охрана лошадей и коров составляли сезонный источник доходов многих лысковчан в течение всего XVIII века.
Как и во всех крупных городах (хотя Лысково, как частное владение, продолжало числиться селом, торговля и ремесла здесь были на "градском" уровне - что многократно отмечалось путешественниками XVIII века), торг здесь имел специализированные ряды: Щепетинный, Сапожный, Крашенинный, Мясной, Рыбный, Соляной. Но особо многочисленными по числу торговых мест были Калачный и Хлебный ряды, располагавшиеся в особом месте, вдоль реки Сундовика. Отсюда каждой весной купцы вывозили на своих судах хлебные запасы многими тысячами пудов в волжское Понизовье.
Действие романа неоднократно переносится в окрестности знаменитой Макарьевской ярмарки и в расположенный прямо напротив Лыскова монастырь на Желтых Водах. Их исторические судьбы переплелись и стали неотделимыми. Макарьев-Желтоводский монастырь был учредителем ярмарки и дал ей свое имя, а взамен каждогодно получал значительные доходы, на которые еще в XVII в. был отстроен в камне редкий по своим художественным и композиционным особенностям, прекрасно сохранившийся до наших дней архитектурный ансамбль. Он высился над левым низменным берегом Волги неприступной крепостью с мощными многоярусными башнями, в прорезях бойниц которых виднелись стволы пушек и пищалей. Центр ансамбля отмечало пятиглавие Троицкого собора и шатер колокольни при огромной трапезной палате (более 420 кв. м), подклет которой служил складом для купеческих привозных товаров.
Возле монастырских стен в разбросанных повсюду многочисленных рядах лавок и шалашей, полков и амбаров шумела многотысячная толпа покупателей, стекавшихся сюда во время торга со всех концов России и многих стран мира. В виде отдельной рубленой крепостицы высился на берегу Волги гостиный двор с четырьмя башнями над проездами вовнутрь и пятой - самой высокой угловой, где постоянно стояла стража торга.
Как раз в пору событий романа русское правительство направило в Макарьев выдающегося русского зодчего И. Коробова, чтоб "при Макарьеве монастыре гостиной двор строить каменной и на строение онаго каменнаго двора штатс-конторе на каждой год, пока оной строением окончитца, ассигновать в требуемую по смете архитектора Коробова сумму, во 147.716 рублев...". Сами же государственные доходы с Макарьевской ярмарки в 1740-х гг. составляли 36 - 37 тыс. руб.
Макарьев-Желтоводский монастырь и ярмарка при нем были широко известны, и современники сообщали, что он "весьма пребогато построен и преславная в нем имеется церковь, коя весьма богато украшена, а лежит на луговой стороне на берегу великия реки Волги... При котором монастыре имеется немалая слобода, а при ней на берегу великия реки Волги построен древяной, великой гостин двор с многими торговыми лавками, где бывает преславная во всей России по вся годная Макарьевская ярмонка".
В слободе жили приписные к монастырю трудники: кузнецы, плотники, каменщики, иконописцы, ткачи и гончары, платившие архимандриту "з братьею" не только денежный, но и натуральный оброк-зделье. В центре слободы в середине XVIII в. высилась ярусная рубленая церковь, которая лишь в конце столетия, уже после получения Макарием статуса города, будет отстроена кирпичной (сохранилась до наших дней).
С 1700 года царю Арчилу Вахтанговичу вместе с Лысковом стала принадлежать и населенная преимущественно мордвой Терюшевская волость с такими крупными административно-хозяйственными центрами, как села Богоявленское, Рождественное, Большие Терюши.
Терюшевская волость в 1740-х годах оставалась в Нижегородской губернии самостоятельной административной единицей; в географических описаниях середины XVIII века сообщалось, что она "стоит во многих селах и деревнях, а отстоит от Нижнего 80 верст".
Стремясь к полному единовластию в своей вотчине, Грузинские, с одной стороны, сдерживали участие губернских властей в делах волости, и с другой - разными путями усиливали личную зависимость крестьян. Для терюханских управляющих была разработана инструкция, устанавливающая крупные штрафы и жестокие наказания для всевозможных бунтарей, и прежде всего "хулителей" имени вотчинников: "...ежели кто отважитца учинить противное из имеющихся нашего владения крестьян или кто будет нас обносить поносными словами, то с таковыми правящему поступать: взять ево под стражу в приказную избу и содержать до тех пор, как дело будет изследовано, и по следствии, ежели будут свидетели, взять с них отзывныя скаски с приложением рук их и как противник или поноситель скажется виновным с показанием свидетелей, то такового при собрании первостатейных крестьян в первой и второй раз наказать плетьми в приказе нещадно, а ежели будет в третий раз в таковом же подозрении находиться - то на такового зделать определение и перед приказом наказать плетьми нещадно и не в зачет того взыскивать денежный штраф 10 рублев".
Православной мордвы среди терюхан было много еще в XVII веке, но во время насильственной христианизации, проведенной Дмитрием Сеченовым, число их неизмеримо выросло. "Миссионерская" деятельность Сеченова проходила по ставшей традиционной для церкви формуле "крещения огнем и мечом". Принуждаемые принять христианство (а с ним и церковные повинности), возмущенные осквернением могил, терюхане оказали вооруженное сопротивление, вылившееся в широкое восстание. В нем приняли участие (только по официальным данным) до шести тысяч человек - русских, мордвы, черемисов.
Более полугода сопротивлялись крестьяне Терюшевской и окрестных волостей, своим выступлением предвещая разразившуюся в 1773 - 1775 годах крестьянскую войну под предводительством Емельяна Пугачева.
Вновь обнаруженные документы того времени не только дополняют цепь событий "бунташного" 1743 года, но и создают редкую возможность проникнуть в творческую лабораторию В. И. Костылева. Увидеть его метод отбора фактов и их дальнейшую литературную обработку.
В предлагаемых ниже материалах опущены пересказы, встречающиеся в документах, повторения уже известного. Требовательному же и пытливому читателю-краеведу мы предлагаем обратиться к первоисточнику - ГАГО, ф. 1, оп. 1, дело 28, л. 79 - 110. Указы Сената, Синода и коллегий в Нижегородское губернское правление и духовную консисторию за 1743 год.
Указ Синода в Нижегородскую губернскую канцелярию
от 7 июля 1743 года:
"Июня 28-го дня сего года святейшему правительствующему Синоду преосвященный Димитрий, епископ нижегородский доношением представил: по должности-де пастырской отъезжал его преосвященство из Нижняго посетить епархию свою (с небольшими дому своего служителми) майя от 16-го дня сего года и, бывши в монастыре Оранском, путешествовал в Зеленогорской монастырь надлежащим трактом через волость Терюшевскую, в которой обретается болшая половина руских старых некрещеных народов (которые, укрывая свое древнее идолопоклонство и волшебство и нехотя прийтить ко свету евангелской проповеди, называются мордвою ложно, понеже они мордвою никогда не бывали и мордовскаго языка не знали и не знают, а говорят так, как суздалския и ярославския мужики), и проехал мимо трех деревень того ж мая 18-го дня, в которых деревнях принимали ево честно и давали проводников до руского села Сарлей, в котором остановился и для ставлеников хотел совершить божественную службу и, усмотря близ святаго олтаря кладбище оных некрещеных, акы на поругание святыя церкви в христианском селе вблизости церкви поставленное, на котором кладутся их, некрещеных идолаторов, мертвые тела, и приезжая из всех ближних и далных мест, таковые некрещены приносят скверныя жертвы кличем и плясками, что весьма богопротивно и как правилами святых отец, так и указами запрещено, которое кладбище давно бы надлежало перенесть в их некрещеные жилища, токмо за нерадением неученых христан (которыя в купе со оными некрещеными людми при таковых бесовских игралищах приходя обществуют и скверным их жертвам приобщаются, пьют и ядят с ними заодно), а паче за крайнее послабление оного села Терюшева управителей грузинцов, которые ради сквернаго своего прибытка в той мерзости им позволяют знатно, не зная или не разсуждая разности между христианами и идолаторами.