На полной скорости Аякчан резко вильнула в сторону, в надежде увернуться от горячего вихря. Бок и ноги будто щеткой из моржового уса ободрало, волосы на голове затрещали, к лицу словно вымоченную в кипятке подушку прижали. Аякчан почувствовала, что задыхается. Горячий поток просвистел мимо, в легкие хлынул прохладный ночной воздух. Зато сзади загрохотало. Девочка кувыркнулась в воздухе…
Учительская башня школы, под карнизом которой она только что пряталась, шаталась. А на площадке, где недавно безраздельно царил Голубой огонь, полыхал гигантский, яростный костер – двухцветный. Языки Голубого и Рыжего пламени сцепились между собой, будто стараясь задавить, задушить друг друга. От вздымающегося чуть не до самых нижних небес Огня исходили вой и рычание, как от сражающихся воинов. Синие, желтые, алые искры сыпались на двор школы – Аякчан казалось, что она слышит доносящиеся оттуда испуганные вопли. Треск полыхающих на башне Огней слился в низкий угрожающий гул – на Огневой площадке вздулся гигантский пламенный шар, сверкающий синевой и рдеющий разводами багрянца. Шар с грохотом лопнул, разлетаясь во все стороны брызгами многоцветного Пламени. Ледяная башня поплыла, как выгоревшая до фитиля свеча, и медленно осела. Кабинет старшей наставницы хлынул вниз кипящим водопадом. Крыша взвилась белым столбом горячего пара.
Аякчан передернуло – останься она на месте…
Опять загрохотало – на сей раз впереди. На горизонте над погасшим городом снова засверкали вспышки – десятки шаров Голубого огня взмывали от земли к небу. Причем явно метя в одну точку!
Несколько мгновений понадобилось Аякчан, чтобы сообразить – это вступили в бой жрицы погасшего города, атакуя невидимого отсюда врага. Но кого? Ярко-голубые Огненные трассы полосовали Ночь, шары Пламени лопались, врезаясь один в другой… только что темное небо, все, от края до края, засверкало ослепительной голубизной, будто вернулся День.
– Он разнес мою школу! Я убью его! – раздался истошный визг, и растерянная девочка увидала, как откуда-то снизу взмывает встрепанная, в прожженной и изодранной рубахе Солкокчон. Рыча, как лишившаяся берлоги медведица, старшая наставница вскинула руку с пляшущим на скрюченных пальцах Огнем и понеслась навстречу охватившей горизонт пылающей завесе.
В этот момент Пламя распалось надвое, будто располосованное изнутри ножом. В сплошной сияющей голубизне мелькнул провал темного неба, и оттуда вылетело что-то… что-то… Болтающаяся в воздухе Аякчан не могла даже сообразить, что это такое – но оно было большое и яростное! Оно махало крыльями! Оно неслось через все небо – с топотом! Оно ржало! И орало звонким мальчишеским голосом:
– Вот так вас, ведьмы, вот так!
Вопящая Солкокчон ринулась наперерез… Навстречу ей блеснула сталь! Потрясенная Аякчан увидела, как прямо в лицо старшей наставнице устремился меч! И с этого меча сорвалась… встречная волна Голубого пламени! Солкокчон ударило в грудь. Охваченная собственным Пламенем, она со страшным воплем врезалась… в школьную площадку для игры в мяч! Пласты вывороченного взрывом утоптанного снежного наста взлетели в воздух. Громадные крылья заслонили небо прямо перед Аякчан. Страх заставил ее вильнуть в воздухе, отлетая в сторону…
Они пронеслись мимо. Сперва девочка увидела коня – он был огромен, намного больше любого из виденных ею ранее. Под серой шкурой, гладкой и блестящей, как шелк из Голубого огня, переливались могучие мышцы, развевалась в галопе роскошная черная грива, и мерно работали могучие крылья с широкими и тоже черными маховыми перьями. От красоты несущегося сквозь мрак и Огонь коня у девочки перехватило дыхание. Серый жеребец казался нереальным, как оживший сон. Мысль, насколько реальным вообще может быть конь, который скачет по небу и машет крыльями, даже не пришла Аякчан в голову – она увидела всадника!
К луке истертого дальними странствиями седла хищно припал мальчишка не старше самой Аякчан. Глаза его были прицельно сужены, худое скуластое лицо напряжено, на губах играла торжествующая злая усмешка. Встречный ветер трепетал распахнутую куртку в металлических заклепках. В руке парень умело сжимал длинный и наверняка тяжелый меч – вдоль клинка посверкивали голубые сполохи.