Улыбка юноши стала холодной. Казалось, улыбаются одни глаза – сжатые в усмешке губы не сулили ничего хорошего.
– Где ж это видано, чтобы за проход платить? – спросил он. – Да и кому? Уж не тебе ли?
– Можно и мне, – снисходительно согласился Влашек.
– А ты кто будешь? – всё ещё миролюбиво спросил пришелец.
– Кто, кто! – Влашек начинал сердиться уже по-настоящему. – Не твоё дело. Сказано: плати или проваливай. Ну!
Трое отделились от корчмы и подошли, почуяв забаву. Юноша коротко взглянул на них и снова повернулся к Влашеку. В вечерней тишине коротко упали слова:
– Денег у меня нет.
– Тады, – хмыкнул Влашек, – развязывай мешок. Сами поглядим, чего с тебя взять. – Он ухарски подмигнул приятелям и расплылся в ухмылке. Те засмеялись.
– Не развяжу, – спокойно и безо всякого вызова ответил рыжий. – Уйди с дороги.
– Ха!
– Платить я тебе не стану. Отойди.
– Да ты, я вижу, борзый! – Влашек размашисто шагнул вперёд и попытался цапнуть мальчишку за ворот, но ухватил лишь воздух – двумя быстрыми шагами парень отступил назад и вбок и, взяв посох в обе руки, поднял его перед собой.
– Дубинкой, так? – В кулаках Влашека заплясал весёлый зуд. – Ах, ты значит, так? Ну так на тебе!
Влашек недаром слыл забиякой. Ещё мальцом он верховодил в потасовках с парнями из соседних деревень, и многие помнили его затрещины. Силой его Бог не обидел, он был выше этого нахального паренька и намного шире в плечах, но сегодня полоса неудач, видимо, ещё не кончилась.
Влашек готов был поклясться, что метил в лицо, но в последний миг противник непонятно как извернулся, и тонкий конец посоха ткнул Влашека в грудь так, что потемнело в глазах. Влашек изловчился, сграбастал парня за рубаху, рванул, ударил… и опять промазал: чужак присел, коротко двинул плечом, вырвался, а в следующий миг посох, описав дугу, ударил Влашека под колени. Он рухнул на спину и остался лежать, ошалело вращая глазами.
«Влашко бьют!» – крикнул кто-то, и трое приятелей бросились на подмогу. Один потянул из плетня кол, его примеру поспешил последовать второй. Третий кол был вбит крепко, и последний из троицы, чернявый курносый недомерок, поспешил за остальными с голыми руками. Из дверей корчмы, привлечённые шумом, показались головы любопытных поселян.
В двух шагах от незнакомца они остановились, напряжённо дыша, переминаясь и прикидывая, как сподручнее его обойти. Рыжий поднял взгляд, криво, невесело улыбнулся. Во рту его не хватало нескольких зубов.
– Дайте пройти, – сказал он. – Я не хочу с вами драться.
– Может, не надо? – спросил один, покосившись на приятелей. – Он же сам…
– Чё с ним цацкаться! – крикнул самый горячий, а может, просто самый пьяный. – Бей его, ребята!
Троица ринулась в атаку.
Чужак шагнул вправо, влево, посох в его руках взметнулся, как живой, и пока драчуны соображали, что к чему, гибкий ясень уже гудел в воздухе, отбивая беспорядочные удары, гуляя по спинам и бокам, сбивая с ног. Рыжий парень кружил, отступал, уклонялся, отбивался и бил сам, отделываясь царапинами и ушибами, пока все трое не растянулись на земле.
И тут случилось неожиданное. Побивая буйную троицу, паренёк забыл про Влашека. Тот меж тем поднялся, метнулся вперёд и вцепился в его заплечный мешок, сам не зная зачем. Пришелец рванулся, ветхие завязки лопнули, и мешок остался в руках растерянного Влашека. Мгновение он стоял, соображая, что делать, и бегом припустил по дороге.
– Стой! – с отчаянием вскричал юноша. – Эй, погоди! Да стой же! Ах… – Он бросился вдогон, но пробежал несколько шагов и встал, бессильно застонав. И сразу стало ясно, отчего походка его казалась странной: парень хромал. Хромал на правую ногу, несильно и даже не очень заметно, но бежать он не мог.
А Влашек убегал. Бросив посох, странник оглянулся на корчму, на три лежащих тела, которые уже начинали шевелиться, на появившихся на улице поселян, снова на убегающего Влашека… Лицо его исказилось. Он вытянул руку Влашеку вослед и выкрикнул непонятное – не то ругательство, не то угрозу с раскатистым «р» посередине.
Пальцы простёртой руки сжались в кулак.
Влашек бежал уже из чистого упрямства, изредка оглядываясь и скаля зубы. Мешок болтался у него за спиной на уцелевшем ремне. И вдруг поселяне ахнули: ноги Влашека стали заплетаться, он ускорил шаги, но бежал уже назад спиной вперёд. Ещё два шага – и он взвыл: «Ай-я!!!» Лицо его исказила гримаса. Не в силах устоять, он упал, горстями хватая жёлтую пыль, но неведомая сила волокла его назад на место драки, где стоял и словно бы вытягивал невидимую лесу угловатый рыжий паренёк. Влашек корчился, чертил руками борозды, ломая ногти и сдирая кожу. «Карваш!» – ахнули в толпе. Народ задвигался, зашептался. Кто-то бросился бежать, многие поразевали рты: «Чур меня!», «Господи Исусе!» Хмель быстро выветривался.