«Двинувшись в путь-дорогу, — вспоминал Георгий Константинович, — мы решили идти переменным аллюром, то есть шаг — рысь, и изредка применять галоп. В первый день мы прошли меньше, чем планировали, на 10 километров, так как чувствовалось, что лошади устали, да к тому же захромала моя лошадь, чистокровная кобылица Дира: ей было уже 12 лет, а для лошади это преклонный возраст.
Мы порядком устали, хотелось скорее отдохнуть. Крестьяне встретили нас радушно: накормили нас как следует, покормили лошадей.
Утро для меня началось неудачно — лошадь все еще хромала. Залив воском прокол и забинтовав копыто, я решил провести Диру в поводу. К счастью, скоро лошадь перестала прихрамывать. Сел верхом. Нет, ничего — не хромает. Пошел рысью — хорошо. Чтобы уменьшить нагрузку на правую больную ногу, решил идти дальше только шагом и галопом с левой ноги.
Моим товарищам было значительно легче идти на здоровых конях, я чаще спешивался, вел лошадь в поводу и сам, разумеется, больше уставал физически. Зато друзья на остановках брали на себя заботу по розыску корма и уходу за лошадьми».[55]
Семь суток потребовалось трем отважным кавалеристам, чтобы преодолеть около тысячи верст от Ленинграда до Минска. В столице Белоруссии их торжественно встретили однополчане и местные жители. Это был редкий по дальности и сложности пробег в истории конницы, и Жуков часто и с удовольствием вспоминал об этом эпизоде. Вот что по этому поводу говорилось в приказе по 7-й Самарской кавалерийской дивизии от 23 сентября 1925 года:
«§ 1. В конце августа тремя командирами вверенной мне дивизии — комполка 39-го т. Жуковым, комполка 42-го т. Савельевым и комэск № 1 37-го кавполка т. Рыбалкиным был сделан пробег Ленинград — Минск, установивший высокую норму — 139 верст в сутки, при общей дистанции в 973 версты.
Считаю долгом отметить высокое спортивное достижение этого пробега.
Подвижность — основное свойство конницы — зависит прежде всего от умения использовать силы своего коня, и в этом отношении дальние пробеги являются лучшей подготовкой.
Совнарком БССР отметил работу тт. Жукова, Савельева и Рыбалкина денежной наградой.
Со своей стороны приношу указанным товарищам от лица службы благодарность…»[56]
С весны 1925 года в соответствии с постановлением ЦК РКП(б) от 28 июня 1924 года в Западном военном округе началось введение единоначалия. Полными единоначальниками назначались те командиры корпусов, дивизий и полков, которые, имея хорошую военную подготовку, являлись коммунистами и были способны возглавить партийно-воспитательную работу. Закончив учебу, Г.К.Жуков стал первым таким единоначальником в 7-й Самарской кавалерийской дивизии. Используя новые полученные знания, он проводит много показательных и инструктивно-методических занятий по обучению бойцов и командиров своего полка разведке, организации боя, взаимодействию с техническими средствами борьбы.
Большое внимание стало уделяться спортивной и физической подготовке личного состава. Полк по всем видам конного спорта стал главным конкурентом лучшим частям конницы округа, а сам командир полка был назначен председателем конно-спортивного комитета 7-й Самарской кавалерийской дивизии.
О приверженности отца спорту упоминает и Эра Георгиевна: «…В гарнизонной жизни соревнования по конному спорту занимали особое место. Проводились они, сколько я помню, довольно регулярно после завершения полевых учений или по случаю праздников. Проходили очень торжественно, при большом скоплении народа. Папа в них всегда участвовал и часто брал призы. Особенно интересно было наблюдать, как всадники на всем скаку рубили лозу и какие-то шары, кажется, соломенные, подвешенные на деревянных подставках. Помню, что в вечных наших переездах папины призы особенно бережно упаковывапись и перевозились с места на место. Нас с мамой отец всегда брал на эти соревнования „болеть“ за него. Был случай, когда мне даже больной было разрешено поехать… Большое внимание к физической подготовке и развитию спорта среди военнослужащих отец уделял и в дальнейшем, считая их одним из главных условий боеготовности армии. Дома он делал гимнастику, обтирался холодной водой, по возможности регулярно ездил верхом, сохранив при этом прекрасную кавалерийскую выправку на долгие годы. Когда с годами в силу более неподвижного образа жизни отец начал полнеть, он немало этим огорчался и всеми силами старался бороться с этой, как он считал, бедой…»