Карл кивнул.
– Вчера обсуждали, Харди. Сейчас мне нужно отправиться в постель и прикорнуть на пару часиков, дабы чувствовать себя лучше. Вечером я иду к Моне на жареного гуся с сюрпризом, так она сказала.
– Отлично проведешь время, – произнес Харди.
И голос его дрогнул.
Карл тяжело опустился на кровать и задумался о шляпном лечении. Насколько ему было известно, к этому лечению до сих пор прибегал его отец, когда тому нездоровилось.
«Ложись на кровать с изножьем, – говорил он. – Повесь шляпу с одной стороны изножья и время от времени прикладывайся к бутылке спиртного; она непременно должна стоять на прикроватном столике. Пей до тех пор, пока не увидишь по шляпе с обеих сторон изножья. Гарантирую, что на следующее утро ты будешь абсолютно здоров – либо тебе уже ничего не поможет».
Да, лечение действительно всегда срабатывало – но если через два часа предстоит садиться за руль? Если он не хочет, чтобы от него несло спиртом? Ибо, конечно же, вряд ли Мона будет прыгать от счастья, увидев его в подобном состоянии.
Он пару раз вздохнул и пожалел сам себя. Затем потянулся за бутылкой виски «Талламор Дью» и сделал пару глотков. Хуже не будет.
Затем набрал на мобильнике номер Вигги, тяжело вздохнул и принялся ждать, затаив дыхание. Обычно это оказывало успокаивающее воздействие.
– А-а, классно, что ты позвонил, – защебетала Вигга, таким образом давая понять, что черт на свободе.
– Оставь, Вигга. Я слишком уставший и больной для пустого трепа.
– Ты болеешь!.. Ну, тогда давай пообщаемся в другой раз.
О боже! Очевидно ведь, что она хочет поговорить именно сейчас.
– Что-то насчет денег? – предположил Мёрк.
– Карл! – Ее голос звучал чересчур взволнованно, поэтому Карл по-быстрому глотнул еще виски. – Гюркамаль сделал мне предложение.
В ту же секунду Карл испытал на себе – ви́ски очень сильно обжигает слизистые, попадая в нос. Он пару раз кашлянул, вытер кончик носа, не обращая внимания на то, что из глаз хлынуло ручьем.
– Вигга, это уже называется двоебрачие. Ты замужем за мной, неужели забыла?
Здесь она рассмеялась.
Карл вскочил с кровати и поставил бутылку.
– Повтори еще разок! Так вот каким способом ты решила потребовать развода? Неужели ты думаешь, что я, сидя в эту священную среду у себя дома на кровати, способен спокойно воспринять твое сокрушительное для меня известие? Вигга, у меня, черт возьми, нет средств на развод, ты прекрасно знаешь. Я не смогу сохранить дом, где я живу, если сейчас нам придется делить имущество. Дом, где живет твой сын и, кроме того, еще два постояльца. Ты ведь не станешь требовать его, Вигга. Вы с твоим Гюркамалем можете просто съехаться, зачем непременно жениться?
– Наш Ананд Карадж[10] состоится в Патиале[11], где живет его семья. Разве не здорово?
– Вигга, погоди. Ты не слышала, что я сказал? Ты себе представляешь, как я сейчас должен уладить процесс развода? Разве мы не договаривались, что должны считаться друг с другом, когда все зайдет настолько далеко? И при чем тут какой-то «ананд карадж», о каком ты упомянула? Я совсем ничего не понимаю.
– Ананд Карадж, дурачок, во время которого мы склонимся над священной книгой «Гуру Грантх Сахиб», чтобы общественность официально признала наш брак.
Карл бросил молниеносный взгляд за стенку спальни – там все еще висели несколько маленьких ковриков, оставшихся с того времени, когда Вигга бредила индуизмом и балийскими таинствами. Осталась ли на свете религия, какой она еще не успела полностью отдаться за все эти годы?
– Я абсолютно не понимаю, Вигга. Неужели ты на полном серьезе хочешь, чтобы я отвалил три-четыре сотни тысяч ради того, чтобы ты вышла замуж за мужчину, способного притеснять тебя целыми днями, с волосами полуторакилометровой длины, спрятанными под тюрбаном?
Она рассмеялась, как школьница, отстоявшая свое желание проколоть уши.
Если будет продолжаться в том же духе, скоро он потеряет сознание. Карл потянулся за бумажным носовым платком, лежащим на тумбочке, и высморкался.
– Я смотрю, ты совсем ничего не знаешь об учителе Гуру Нанаке[12]. Сикхизм проповедует равенство, медитацию и честное зарабатывание средств на жизнь. А также то, что нужно делиться с бедняками и высоко ценить труд. Тебе не удастся отыскать более чистого образа жизни, нежели тот, что практикуют сикхи.
– Отлично. Если они непременно должны делиться с бедными, не может ли твой Куркумаль начать с меня? Скажем, двести тысяч крон, и мы квиты.