У железной двери остановился.
Все было немо. Кашлянул. Тишина. Прикоснулся к двери, вдруг… дверь отошла. Попятился. Чиркнул спичку, другую. Каморка была пуста.
На стене кровью, видимо из обрезанного пальца, наспех было выведено:
«Продолжайте наше общее святое дело. С этой стороны меня не опасайтесь. Но с вами лично мы посчитаемся».
«Вами» было подчеркнуто, «посчитаемся» было подчеркнуто три раза.
Вадим совершенно опешил. Только одна мысль шевельнулась у него: не пожалел собственной крови подчеркнуть три раза…
Под двойным светом
НАСТУПИЛА ночь. Около часу пополуночи в районе Преображенской заставы по избитому ухабами проселку шла открытая машина.
В машине сидело четыре человека, каждый из сидящих держал наготове маузер. В кузове лежали два ящика, зашитые в рогожи. Машина шла с потушенными огнями. Пробиралась с трудом. Колеса уходили в снег, дорога лежала по ложбинам, взбегала на пригорки.
На значительном расстоянии тускло мерцали редкие огни шоссе. Сидящие напряженно всматривались в непроницаемую стену темноты. Вдруг их внимание привлекло довольно небывалое явление.
Впереди в глухом поле вспыхнул и пропал какой-то довольно неопределенный огонек, потом еще раз, несколько ярче. Пробежало две — три минуты. Огонек вспыхнул еще раз значительно ближе. Потом над гребнем одного из пригорков стало чуть ощущаться какое-то мерцание. Сидевшие в молчании впились глазами в непонятное явление. Мерцание нарастало. Сомнений оставалось все меньше. По безлюдному проселку навстречу путникам шла другая машина.
На гребне холма свет стал ярким, режущим глаза, на одно мгновение две полосы света ударили кверху, качнулись и два пятна — фонаря побежали книзу.
Человек в теплой бекеше с мягким кенгуровым воротником обратился к высокому, сидевшему рядом:
— Мы преданы.
Высокий отвечал:
— Это еще не обязательно.
— Но кому ехать в такую пору по этим местам?
— Конечно подозрительно, но мало ли что возможно… Во всяком случае, не забывайте наш ассортимент советских удостоверений.
Низкий произнес:
— Свернуть некуда. Было бы выгоднее- вернуться или остаться здесь.
— Нет, надо идти вперед.
— Вы погубите нас!
— Молчите вы!
Еще мгновение и нестерпимо резкая полоса света ударила в глаза сидящих, разом выхватив из мрака все подробности автомобиля, пассажиров и груза. Крывшаяся до сих пор в темноте машина была открыта.
— В последний раз говорю — вернемся.
— Поздно…
Но поймав бандитов в полосу света встречная машина, шедшая под уклон со значительной скоростью, стала заметно сокращать ход и посреди спуска затормозила. Нижняя машина медленно, проваливаясь в снег, ползла кверху. Сидевшие в ней под яркой струей света инстинктивно жались к углам, прятали головы в воротники.
Руки судорожно прирастали к рукояткам маузеров.
Когда мотор машины, боровшийся со снегом, на секунду затихал, слышно было частое та-та-та-та стоявшей.
Нижняя как бы придавленная происходящим робко ползла, огибая пришедшую из города.
Встречная качнулась, чуть попятилась и поворачивалась, сохраняя шедшую наверх под фонарями. Во время этого перемещения неясно можно было различить скрытый, за сиянием фонарей силуэт стоявшей: сорокасильный кареткой «бенц». Число людей, сидевших в «бенце» определить было невозможно.
Ни с той, ни с другой стороны не было произнесено ни одного слова. Открытая машина пробиралась вверх по-прежнему в лучах света. «Бенц» на некотором расстоянии следовал за ней. «Бенцу» идти было легче: он был сильнее и шел по колеям, проложенным первой машиной.
Настроение бандитов было подавленное. План «бенца» был совершенно правилен: став позади шедшей в город машины, отрезать ей путь бегства в поля и прижать ее к городской черте: освещенным улицам и милицейским постам.
Видимо рассчитывая в любой момент нагнать противника, «бенц» заметно отставал. При этом в «бенце» шли разногласия.
Шоффер, оборотясь к Мартьянычу и Точному, говорил:
— Мы дурака валять сюда выехали, или за делом?
На что Точный отвечал опять-таки вопросом:
— Товарищ шоффер, вы в нашем распоряжении, или мы в вашем?
— Не знаю, кто у кого в распоряжении, возможно, вам интересно из себя начальство строить. Понятно, я шоффер, величина незначительная, даже просто мнимая, травка, былинка, однако, если бы захотелось сказать: не идет машина, испорчена, то, конечно, самое большое начальство, хоть отсюда, кати пешком — не угодно ли пройтиться! При том же я шоффер ВеЧе-Ковский, дело свое знаю и вас постарше.
Убеждения, кажется, действовали. Точный сказал:
— Так что же вам надо?
— То, что и давеча сказал, когда они под нами стояли. Надо было сразу их брать теперь чего мы едем. Подойти и задержать с поличным!
— Ах, вы ничего не понимаете…
— Вы то очень много понимаете!..
— Еще рано, надо их довести до города.
— Вот глупость то, жди неизвестно чего! Мало ли что там впереди у них будет. А может у них там впереди то посты свои выставлены, да караулы. Как бандита увидали, значит надо его брать.
— Их четверо, а нас…
— Вот невидаль, да я бы и один налетел. Они же дрейфят. Подошел бы: дай документы, бросай оружие и крышка. Ну вот что, ребятишки! Хотите, не хотите, можете выпрыгивать, а я к ним подъезжаю…
Шоффер ускорил ход. «Бенц» нагонял.
Комсомольцы волей-неволей принужденные согласиться, приготовились к бою.
Вдруг далеко позади раза три неясно прозвучало что-то похожее на автомобильный гудок. Через секунду из-за лесочка сильная струя света полоснула горизонт В «бенце» остолбенели.
Третья машина вдогонку обеим шла по проселку.
Притом машина огромной мощности.
Полуинстинктивно шоффер «бенца» выключил фонари.
Как по команде, очутившаяся в темноте, головная машина зажгла фонари и стала поворачиваться, нащупывая врага.
Новая же машина летела, действительно сломя голову, пользуясь колоссальным превосходством хода, приближалась совершенно открыто, ощупывая горизонт и все время давала сигналы, как бы вызывая на бой любого врага.
«Бенц» стоял в ложбине. Светящаяся рука задней машины из-за холма, уже протянулась высоко в воздухе над «бенцем». Но и спереди фонари бандитской машины, раскачиваясь, наступали.
— Необходимо сейчас же свернуть с дороги, прошептал шоффер.
Но кругом глубокий снег. Свет от задней машины повис в каком-нибудь аршине над кареткой. Еще минута и «бенц» будет открыт. Вдруг Мартьяныч выкрикнул:
— За сарай!
Действительно, на краю дороги чернела какая-то постройка.
«Бенц» подлетел к ней, шоффер со всей силой ударил передними колесами в приоткрытые ворота. Они распахнулись и «бенц» на три четверти заскочил в сарай, но задние колеса завязли.
Шоффер надавил сильнее, сарай трясся, трещал, но не пускал. Еще напор, и машина вскочила в сарай, хвативши с разгона в противоположную стенку. Солома, доски, всякая дрянь посыпались сверху, выбили стекло каретки, зацепили шоффера по голове.
Тотчас же шоффер выключил мотор. Зад каретки исчез как раз вовремя, потому что нестерпимый свет в упор залил дорогу перед сараем, пролез в каждую щелку, слепил глаза.
Шоффер, Мартьяныч и Точный с револьверами в руках стояли в воротах, забыв о передней машине, все трое не могли оторвать глаз от налетавшего сзади пятна света.
Шоффер, Мартьяныч и Точный с револьверами в руках стояли в воротах…
Задняя машина развила исключительную скорость. Измалывала снег в порошок. Сирена теперь все время выла, угрожающе взвизгивая и оглушая.
— Идет страшной силы машина, — шопотом сказал шоффер.