Колбек внутренне улыбнулся. В предыдущем замечании викария была доля правды.
«То есть больше никто не будет иметь доступа к ключам?»
«Никто, — настаивала она, — вообще никто».
Виктор Лиминг задавал тот же вопрос другому надзирателю, Адаму Ревиллу, истощенному мужчине лет шестидесяти с несколькими пучками волос на лысеющей голове. Он был явно нездоров и сидел в кресле, накинув одеяло на плечи. Время от времени у него случался приступ кашля.
«Нет, сержант», — заявил он. «Я никогда никому не даю ключ от церкви. Если я им не пользуюсь, он остается на крючке на кухне. Мария скажет вам то же самое».
«Это правда», — сказала она. «Дядя Адам относится к своим обязанностям серьезно. Его огорчает, что он не может их выполнять уже некоторое время. Врач сказал ему оставаться дома и отдыхать».
«Я бы пропал без Марии», — сказал Ревилл, нежно сжав ее руку. «Она была для меня настоящим подарком судьбы. После смерти жены мне пришлось заботиться о себе самому. Как только я заболел, Мария начала приходить ко мне, чтобы ухаживать за мной».
«Я живу всего в четырех домах отсюда», — сказала она.
Мария Вайн была привлекательной женщиной лет тридцати с мягким голосом и доброй улыбкой. Любя своего дядю, она не хотела благодарности за то, что присматривала за ним.
«Я полагаю, что вы оба знали Клода Экстона», — сказал Лиминг.
«Да, мы знали», — ответил Ревилл, скривив губы. «Мы знали его и не любили».
«Это не совсем так», — сказала его племянница.
«Он был никчемным человеком, Мария».
«Я знаю — и он был обузой для всех. Но он не был таким уж плохим, когда его жена была жива». Она повернулась к Лиминг. «Она погибла в железнодорожной катастрофе, сержант. Это преследовало мистера Экстона. Вот тогда он и начал пить».
«Похоже, у него было много врагов», — заметил Лиминг.
«Я один из них», — сказал Ревилл.
«Да, но вы не ненавидели его настолько, чтобы убить, сэр. И даже если бы вы это сделали, вы вряд ли сделали бы это в церкви».
«Это правда, сержант. Церковь священна».
«Мне жаль мистера Гилларда», — сказала Мария. «Он действительно нашел тело».
«Да», — прохрипел Ревилл, — «мне жаль Саймона. Но не проси меня проливать слезы по Клоду Экстону. Его больше нет, и я рад».
«Это ужасно», — упрекнула Мария. «Не говори плохо о мертвых».
От упрека Ревилл закашлялся целую минуту. Лиминг терпеливо ждал. Марии было неловко за своего дядю.
«Я сделаю чашку чая», — объявила она. «Хотите, сержант?»
«Да, пожалуйста», — сказал Лиминг.
Как только она вышла из комнаты, Ревилл перестал кашлять. Он поманил Лиминг пальцем, чтобы она подошла поближе.
«Не слушайте Марию, — сказал он. — Она всегда старается думать о людях только лучшее».
«Это хорошая позиция, сэр».
«То, что она рассказала вам о жене Экстона, неправда. Это могло выглядеть как несчастный случай, но мы знаем правду». Он понизил голос. «Она покончила с собой».
Когда они встретились снаружи церкви, детективы были рады увидеть, что тело убрали, толпа исчезла, а дверь заперта. В результате их интервью оба получили имена людей, у которых была особая причина ненавидеть Клода Экстона. Они сравнили свои записи.
«Начнем с людей, которые фигурируют в обоих списках», — предложил Колбек.
«Человек, о котором постоянно говорил мистер Ревилл, был Джордж Хакстейбл. Он и Экстон однажды подрались», — сказал Лиминг. «Экстон приставал к миссис Хакстейбл».
«Она была не единственной женщиной, которая привлекла его внимание».
«Кажется, он представлял угрозу».
«Что бы вы сделали, если бы кто-то досаждал Эстель?»
«О, я могу вам это сказать», — решительно сказал Лиминг. «Я бы поговорил с ним наедине, а если бы это не сработало, я бы вдалбливал ему немного здравого смысла».
«Это может привести к аресту».
«Мне было бы все равно, сэр. Чего бы это ни стоило, я бы защитил свою жену».
«И я бы сделал то же самое для своей жены», — сказал Колбек. «Но никто из нас не пошел бы на то, чтобы убить человека в церкви. Сама эта идея вызвала бы у нас отвращение».