«Если она была мертва, зачем убийце понадобилось сжигать тело?»
«Он хотел уничтожить все доказательства ее личности и тем самым значительно усложнить нашу задачу. Но было кое-что, что не было полностью уничтожено», — продолжил Колбек, доставая из кармана носовой платок. «Я сказал, что узнал от гробовщика две вещи. Это второе открытие».
Развернув платок, он показал крошечный, скрученный, никелевый предмет, который сверкал на вечернем солнце. Лиминг внимательно посмотрел на него, затем покачал головой.
«Что это, сэр?»
«Раньше это было обручальное кольцо, Виктор. Его держала в руке женщина».
«Тогда это тело должно принадлежать Джоан Меткалф», — убежденно заявил Лиминг. «Вероятно, это был единственный сувенир от ее мужа, который у нее был».
«Давайте не будем торопиться. Вполне возможно, что Мэгги Хобдей тоже была замужем. Она не единственная вдова, которая занялась проституцией. Подумайте о ночных леди, которых вы арестовали в Лондоне», — сказал Колбек. «Даже если они старые девы, некоторые из них носят обручальное кольцо днем, потому что это придает им некую степень респектабельности». Он снова завернул обручальное кольцо и положил его в карман. «Конечно, оно могло не принадлежать ни одной из них. Вы упомянули, что всплыло еще одно имя жертвы. Это даст нам трех потенциальных жертв для обсуждения за ужином».
Колбек вернул грабли Хипвеллу, который запер их в сарае вместе с другими инструментами, используемыми для ухода за клумбами на станции. Детективы пошли обратно в город.
Лиминг был обеспокоен. «Вы дадите мне честное мнение, сэр?»
«Мне нравится думать, что я всегда так делаю, Виктор».
«Как ты думаешь, что скажет Эстель, когда увидит мои волосы?»
Лицо Колбека было неподвижно. «Я думаю, твоя жена скажет, что это заставляет тебя выглядеть несколько… по-другому».
Сэм Гейзи подметал платформу, когда к нему подошел начальник станции.
«Знаете, они не будут слушать», — сказал Хипвелл.
«О ком ты говоришь, Лен?»
«Это те два детектива из Лондона. Я пытался помочь, но они проигнорировали меня. В той карете была Мэгги Хобдей — я бы поспорил на свои карманные часы. Они мне не поверили. Это их собственная вина, если они бегают по кругу».
«Как долго они здесь пробудут?»
«Одного дня достаточно. Мне не нравятся полицейские».
«Клифф Бейнс не доставляет проблем».
«Это потому, что Клифф — один из нас. Инспектор Колбек и его уродливый сержант здесь не место. Они никогда не раскроют преступление за месяц воскресений». Услышав отдаленное приближение поезда, он вытащил часы и щелкнул языком, увидев время. «Снова поздно».
Гази отложил метлу в сторону и встал, готовый помочь любому с тяжелым багажом. Засунув большие пальцы за жилет, Хипвелл наблюдал, как локомотив устремился к ним, изрыгая дым. Когда они проехали мимо него, начальник станции обменялся приветствиями с машинистом и пожарным, а затем отчитал их за сильное отставание от графика. Поезд содрогнулся и остановился, и несколько пассажиров вышли. Помощь Гази никому не требовалась, поэтому он снова взял метлу. Женщина целенаправленно направилась к Хипвеллу.
Он прикоснулся к шляпе. «Доброе утро, мадам».
«Ты ведь не знаешь, кто я, да?»
«Боюсь, что нет». Он посмотрел на нее более пристально, затем встревоженно отступил. «Что ты здесь делаешь, Мэгги?»
«Я пришла, чтобы понять, почему все в Равенглассе думают, что я мертва. Вчера вечером я встретила в Барроу одного джентльмена, который случайно зашел сюда вчера и сказал мне, что я сгорела заживо в железнодорожном вагоне». Она увидела обломки на запасном пути. «Это там и произошло?» — подтолкнула она Хипвелла. «Кто решил, что я жертва, когда — как вы видите — я вполне жива?»
Мэгги Хобдей была пышнотелой женщиной лет тридцати с красивыми чертами лица, испорченными жизнью, которую она вела. В элегантном пальто и шляпе, надвинутой на лицо, она была неузнаваема по сравнению с напудренной шлюхой, известной во всем округе. Хипвелл был взволнован.