«Черт вас побери, инспектор Колбек!» — прорычал он. «Где вы, черт возьми?»
Когда Колбек и Лиминг вошли в комнату, оба курьера сидели. Младший из них, Стэгг, встал, но его товарищ, Ричмор, остался в кресле. После представления, Колбек сказал Стэггу сесть. Последний был темноволосым, бородатым и лет тридцати с небольшим. Но внимание инспектора привлек угрюмый Ричмор. Он был располневшим, широкоплечим мужчиной лет сорока с, что невероятно, лицом еще более уродливым, чем у Виктора Лиминга. Когда начались вопросы, именно Ричмор давал большинство ответов. Оказалось, что когда-то он был полицейским.
«Почему вы отказались от работы?» — спросил Лиминг.
«Слишком много тяжелой работы и слишком маленькая оплата», — ответил Ричмор.
«Есть и другие награды, помимо денег».
«Я никогда ничего не замечал».
«Расскажите нам, что именно произошло с того момента, как вы забрали картину в Национальной галерее», — сказал Колбек. «Начните вы первым, мистер Стэгг».
Стэгг был тихим и нерешительным, но у него была хорошая память, он даже помнил время отъезда из Юстона и прибытия в Беркхэмстед. Ричмор взял инициативу в свои руки и дал более приукрашенный отчет, делая все возможное, чтобы переложить вину за потерю картины на своего коллегу. Он подчеркнул, что у него было гораздо больше опыта, чем у Стэгга, и безупречная репутация со времен работы в Национальной галерее.
«Почему вы повезли картину на поезде?» — спросил Колбек.
«Я думал, что так будет быстрее и безопаснее», — сказал Ричмор. «Мы сидели в тормозном вагоне и охраняли его, как две курицы на кладке яиц».
«Вы говорите, что у человека в карете был револьвер «Кольт».
«Совершенно верно, инспектор».
«Вы когда-нибудь видели что-то подобное?»
«Да», — сказал Ричмор. «Когда проходила Великая выставка, Сэмюэль Кольт выставлял свои товары. Я пошел посмотреть на них. Жаль, что я не мог позволить себе купить один. Он был бы гораздо полезнее этого».
Он вытащил из кармана пальто оружие, и Лиминг инстинктивно отпрянул.
«Это старый пятизарядный пистолет-перечница», — сказал Колбек. «Он не идет ни в какое сравнение с кольтом. А вы, мистер Стэгг? Вы были вооружены?»
Стэгг покачал головой. «Мы не ожидали неприятностей».
«Я это сделал», — заявил Ричмор. «Я всегда начеку».
«Тогда почему вас так легко ограбили?» — спросил Лиминг.
«Это не моя вина, сержант. Меня отвлек Стэгг».
«Это неправда», — сказал Стэгг.
«Ты продолжал мне что-то говорить».
«Нет, не видел».
«Правильно», — сказал Колбек, беря на себя ответственность, — «это преступление произошло только потому, что кто-то знал, что вы сядете на определенный поезд. Сколько человек в Национальной галерее знали о ваших планах по поездке?»
«Их очень мало, — сказал Стэгг, — и все они вне подозрений».
«Вы говорили кому-нибудь еще, куда вы сегодня пойдете и в какое время?»
«Ни души, инспектор. Я даже не сказал своей жене и сыну».
«Кто-то должен был знать», — настаивал Лиминг, поворачиваясь к Ричмору. «А вы, сэр? Вы, может быть, говорили об этом своим друзьям, когда выпивали с ними? Очень легко непреднамеренно проговориться».
Ричмор был непреклонен. «Я никогда ни с кем не говорю о своей работе».
Только когда они уже были в поезде в Беркхэмстед, у детективов появилась минутка, чтобы не спеша пересмотреть то, что им рассказали. В одном пункте они были полностью согласны.
«Ричмор лгал, сэр», — сказал Лиминг.
«У меня сложилось впечатление, что у него в этом деле достаточно практики».
«Он был полон самомнения. Когда у такого человека внутри есть несколько кружек пива, он не может удержаться, чтобы не похвастаться этим перед друзьями».
«Мне кажется, они, скорее всего, будут знакомыми, Виктор», — сказал Колбек. «Кто захочет иметь в друзьях такого хвастуна, как Ричмор? А вы бы хотели?»