Арих, казалось, догадывался об этом. Появившись рядом с пленником уже к вечеру, раб сунул ему плошку с грязноватой водицей.
– Кормить тебя больше незачем, – пояснил он. – Луна умерла. Вместе с луной умрешь и ты.
Соллий выпил несколько глотков, поморщился.
– Ты был моим единственным другом здесь, Арих, – сказал он.
Арих скорчил отвратительную рожу.
– Только без этих глупостей, – предупредил он. – Я никому не друг, коль скоро все в мире мне враги.
– Но я тебе не враг…
– Ты враг самому себе, – перебил бывший хаан. – Как ты можешь быть другом кому-то другому? Говорю тебе, оставь свои глупости! Думай лучше о своих Богах и зови их на помощь, потому что люди тебе не помогут.
Соллий не ответил. Он заметил какую-то фигуру, приближающуюся к ним. В принципе, ничего удивительного не было в том, что еще один венут явился поглазеть на пленника, которому сегодняшней ночью предстоит умереть и накормить своей кровью погибшую луну. Удивительно было другое. Никто из венутов не обращал на этого человека никакого внимания. Его как будто не видели. Однако это было невозможно – ведь Соллий хорошо различал его среди других! А Соллий не обладал ни ясновидением, ни шаманским искусством вызывать духов и общаться с ними. Тем более этого нельзя было сказать об Арихе. А он, несомненно, тоже разглядел незнакомца, потому что вдруг напрягся, скуластое лицо его застыло, глаза, и без того узкие, сощурились, превратившись в две щелки.
– Кто это? – спросил Соллий у невольника, удивленный его реакцией.
– Не знаю, – сквозь зубы выговорил Арих. – Но мне это все не нравится…
Между тем незнакомец приблизился. Теперь и Соллий, и Арих имели великолепную возможность разглядывать его почти в упор. Это был плешивый старик с красным лицом. Такой цвет кожи бывает у тех, кто живет на открытом воздухе, ежедневно подвергаясь воздействию палящих солнечных лучей и обжигающих степных ветров. Или у тех, кто после целого дня под солнцем и ветром, усердно прикладывается к бурдюку с горячительным напитком.
Возможно, старик был именно из такой породы людей. Пастух?
Он явно не принадлежал к племени венутов. Он вообще не принадлежал ни к одному из известных Ариху степных племен, хотя родом был именно из степи – об этом говорили характерные черты его плоского лица, его приземистая фигура, неуверенная походка – словно передвигаться пешком, не на лошади, было для него в диковину.
Дед опирался на большую суковатую палку, украшенную пучком разноцветных лент.
Если двое собеседников разглядывали диковинного старика во все глаза, то то же самое можно было сказать и о самом пришельце. Он принялся расхаживать перед Арихом и Соллием взад-вперед, буравя их взглядом. Он то рассматривал их рваную одежду, то пристально изучал кровоподтеки, ссадины и шрамы, то вдруг начинал стучать палкой о землю и что-то бормотать, тряся головой. Словом, откровенно не одобрял увиденного.
Наконец Арих решился прервать затянувшееся молчание. Он встал с земли и поклонился старику.
– Мир тебе, почтенный странник, – проговорил он очень осторожно.
Старик перестал трясти головой и воззрился на Ариха.
– Ты кто? – закричал он вдруг хрипло и затопал ногами. – Кто ты такой, а?
– Прости, если нарушил твое сосредоточение… – смиренно сказал Арих, склоняя голову.
– А! Мое сосредоточение! Кому есть дело до моего сосредото… Лезут с вопросами! Молокососы! Невоспитанные болваны! – Старик остановился и некоторое время молча жевал губами. Затем снова взревел: – Да кто ты такой, а?