Память о смерти была совершенно ясной и отчетливой. Он помнит страшный громовый раскат, помнит, как задрожало все под ним, когда неисчислимые тонны снега со льдом ринулись вниз. Помнит, как вцепился в ледоруб, зажатый в трещине, как гигантский кулак снега сбил с ног, как он падал, утопая в белой пелене. До земли он так и не долетел: просто снег уплотнялся все больше и больше, а падение становилось все медлительней и медлительней, пока, наконец, он вовсе не перестал двигаться.
Под сотнями тонн снега царила кромешная тьма. Но о том, чего не видели глаза, с жуткой достоверностью поведали другие органы чувств. Он ощущал снег и лютый холод. Щиплющее покалывание быстро добралось до кончиков пальцев. Он понял, что умрет от гипотермии— переохлаждения. И выругался.
Впрочем, толком выругаться не удалось. Только тогда он понял, что уже не дышит. Падение выбило из него дыхание, а плотный снег отшиб легкие. Он понял, что леденящая стужа убьет его не сразу. Попробовал закричать, но и это не получилось. Он боролся за то, чтобы не потерять сознание, за еще один, последний глоток воздуха…
И вот он здесь. Вокруг никакого снега. Росс лежал с закрытыми глазами и удивлялся. Он втянул воздух — и вдох получился легким, никаких проблем с отшибленными легкими. Еще чуднее: ему было тепло, такого тепла он не помнил с тех пор как попал в Гималаи. Конечно, иногда умирающие от переохлаждения ощущают прилив тепла: милосердная иллюзия, порожденная угасающим организмом. Какой же явственной она кажется сейчас!
Он открыл глаза навстречу сну: вот она сидит рядом, женщина, чья улыбка способна озарить вселенную.
Росс Геррик улыбнулся, но она не пошевелилась. Он пробормотал: «Здравствуйте».
И на сей раз, совершенно неожиданно, она ответила:
— Здравствуйте, мистер Геррик. Давненько не виделись, да? Впрочем, могу себе представить. В данный момент вам вряд ли кажется, что минуло много времени. В самом деле, если все прошло, как должно было пройти, вас сейчас весьма удивляет неожиданное отсутствие снега. То бишь, вы почти наверняка гадаете, рай это или ад? — В ее улыбке таилось большее, чем намек на шутку, а в голосе звучало нескрываемое торжество. Дрожи, заметил Росс, нет и в помине: голос Кэт звучал так же молодо, как молодо она выглядела.
Чудеса, да и только. Голос Кэтлин Теппер, глаза тоже; с Кэтлин Теппер он познакомился пару недель назад, перед тем как отправиться в экспедицию. А лицо точь-в-точь как на старой фотографии… И вообще — что случилось с экспедицией?
Тут Кэт расхохоталась.
— Видели бы вы себя! — воскликнула она. — Способности вашего лица ежесекундно менять выражение позавидует любой актер! Ах, мистер Геррик, вы рассчитались со мной за все, что я испытала по вашей милости.
Он открыл рот, собираясь что-то сказать, но тут его взгляд упал на то, что находилось за окном. Росс мгновенно осознал, что лежит неизвестно где. Во всяком случае, не у себя дома. Никаких тебе привычных вермонтских гор, вместо них — голубой шар, плывущий среди тысяч звезд. Росс перевел взгляд на Кэт.
— Ну, начинаете понимать, мистер Геррик? — Она снова рассмеялась. — Это и в самом деле чудесный новый мир. Вот, даже у меня свой космолет, не больше банки «Кока-колы», правда, зато способен… впрочем, обо всем этом попозже. — В голосе Кэт вновь проскользнули торжествующие нотки. — А вам очень повезло, знаете ли. Температура на высоте 7500 метров у человека, погребенного под колпаком из нескольких сотен тонн снега, оказалась, как выяснилось, минимально подходящей для сохранения вашего тела. Признаться, вы всех заставили изрядно поволноваться. Ваше восстановление, мистер Геррик, шло с большим трудом.
Припомнился снег, и Росс вздрогнул.
— Долго?
— По меркам вашей прежней жизни, очень и очень долго, мистер Геррик. Но опасаться нечего: глазом не успеете моргнуть, как вас снова подхватит ход реального времени. Для помощи вам будет выделен личный наставник.
— Вы?
Кэт кивнула.
— Особенно радоваться не советую, мистер Геррик. Большая часть вашего обучения пройдет в обезличенной форме. Для упрочения получаемых знаний вам будет предоставлена целиком вся линия Образовательного Гологрэфира Кэтлин Теппер.
— Ого, гологрэфир? А что случилось с кибервидом?
— Боюсь, что я пропустила целую эпоху, мистер Геррик. По счастью, куда более совершенное средство коммуникации было создано до того как меня оживили.
Наконец и Росс нашел в себе силы засмеяться. Он смеялся, пока у него на глазах не выступили слезы.
Мисс Теппер… уф… если вы собираетесь стать моим личным наставником, то позвольте называть вас просто Кэт?
— Придется позволить, мистер Геррик. Как некогда сказала одна моя приятельница: «Полагаю, это станет началом долгой и прекрасной дружбы». — С царственным величием она протянула ему руку. — А теперь поднимайтесь с постели и идемте со мной. Мне не терпится вам столько всего показать!
Кир Булычев
РОКОВАЯ СВАДЬБА
Раз в полгода писатель Кир Булычев навещает своих старых друзей, проживающих в Великом Гусляре, и знакомит читателей журнала «Если» с событиями, которые произошли за время его отсутствия. На этот раз поездка заняла гораздо больше времени, ибо очередной вызов судьбы, брошенный жителям славного города, имел весьма привлекательный облик.
Август завершался солидно, как в старые времена. Листва еще не пожелтела, но помутнела и пожухла, зато небо было бирюзовым, нежным, а по нему плыли облака пастельных тонов.
В понедельник Удалов возвращался с садового участка, вез сумку огурцов, два кабачка, банку собственноручно засоленных помидоров. Еще на конечной автобус заполнился такими же огородниками, у рынка многие сошли, вместо них втекал городской, в основном молодой народ. Этот народ не обращал внимания на прелести августа и не хотел единения с природой, он хотел единения друг с другом.
Мускулистый парень ограждал свою спутницу от других пассажиров. Девица ему досталась фарфоровая, ясноглазая, вроде бы задумчивая, хотя ясно было, что задумываться ей не о чем.
В годы удаловской молодости таких девиц еще не рожали и не разводили. Главной частью Девицы были ноги, сооружения архитектурной ценности, соединявшие пол автобуса с подолом коротенькой юбочки, и грудь, рвущая тесную ткань одежд.
Удалов сошел первым, а парочка отправилась дальше. Навстречу шагал соседский Гаврилов. Он вел под руку длинноногую блондинку. В ее прозрачных голубых глазах отражалось небо. Удалов представил ее на освещенной сцене с лентой «Мисс Кандалакша» через плечо.
Где-то Удалов эту блондинку уже видел.
Ага, в автобусе. Только на ней должна быть другая надпись… что-то о памятнике архитектуры. Когда же она успела перебежать к Гаврилову от мускулистого парня?
При виде Удалова Гаврилов покрепче прижал к себе блондинку, а та потерлась грудью о плечо кавалера. Красиво потерлась. У нее все получалось красиво.
Наверное, близняшка той, что была в автобусе…
Удалов хотел было свернуть во двор, но тут его внимание привлекло зрелище куда необычней прежнего.
По той стороне гулял старик Ложкин, древний пенсионер районного значения, на поводке он вел тигра средних размеров. Удалов хотел было поздороваться, но раздумал, потому что понимал: если
Ложкин отзовется своим пронзительным голосом, тигр обязательно сорвется с поводка и набросится на Удалова. Так что Корнелий обратил взор к облакам и принялся бочком продвигаться к воротам дома № 16.
И тут пронзительный голос Ложкина все же догнал Корнелия Ивановича.
— Куси его! — кричал Ложкин. — Пришел Удалову конец!
Удалов оглянулся и в ужасе присел. Потому что тигр был готов к прыжку.
Длинное осиное тело хищника прижалось животом к пыльному асфальту, глаза сузились, пасть приоткрылась, чтобы розовому языку было сподручнее облизывать клыки. Тигр усмехался. Тигр уже представлял себе, как он растерзает тело Корнелия Ивановича.