Некоторое время Кирон не мог вымолвить ни слова.
— Мастер Хобарт, доброта ваша безгранична. Но одного я принять не смогу: такую подпись.
— Ты же видел мои руки. Я больше не в силах писать. Конечно, простые работы — набросать рисунок, продумать композицию… Но писать картины я больше не могу.
— Я не соглашусь на такие условия! — крикнул Кирон.
— Сынок, трудно спорить с фактами, — проговорил Хобарт.
— Сэр, вы подпишите картину «Хобарт», или я прекращаю ученичество и начинаю жить продажей очищенного масла.
— Но почему? Почему? — Хобарт не мог понять причины, по которой Кирон отказывался от славы. А Кирон никак не мог найти верных слов.
— Потому, что мне выпало счастье служить и учиться у вас, сэр. И я горжусь уже одним этим.
Чтобы скрыть эмоции, Хобарт зашелся в приступе кашля. Кирон принес ему флягу с ирландской водкой.
В то утро, когда он впервые направился в замок рисовать мисс Элике, лил проливной дождь, что в некотором смысле было хорошо. Кирон хотел несколько освоиться, прежде чем браться за изображение лошади в движении.
Мисс Элике, одетая в халат из голубого шелка, подрубленный чуть ниже лодыжки и чуть выше груди, приняла его в продолговатом зале, заставленном полками с множеством книг. Столько книг Кирон не видел никогда в жизни. Широко открыв рот, он жадно рассматривал библиотеку.
Мисс Элике оторвала взгляд от клавикордов.
— Ну что, ты намерен пялиться на книги или все-таки попробуешь нарисовать меня?
— Простите, мисс Элике.
Кирон неуклюже протопал по дорогому персидскому ковру, оставляя за собой мокрые следы.
— С тебя капает больше, чем с прачки, мужлан. Может, приказать выставить тебя на улицу?
— Там с меня будет капать еще больше, госпожа. От вашего внимания не могло укрыться, что небеса сегодня разверзлись.
— Не напрягай умишко, подмастерье. И помни, что ты имеешь дело с человеком высокого происхождения.
— Еще раз прошу меня простить, мисс Элике.
— Приступай к работе, парень, и больше не болтай.
— Слушаюсь, госпожа. Не могли бы вы некоторое время не двигаться? Стула Кирону не предложили, он опустился на корточки и прикрепил бумагу к мольберту.
— Я буду двигаться тогда, когда найду нужным, — отрезала мисс Элике. У тебя слишком длинные волосы, к тому же ты чем-то воняешь. Вряд ли мне удастся долго тебя вынести.
Кирон прикусил язык и достал из сумки угольную палочку.
— Я слышала, ты помолвлен с Петриной?
— Да, госпожа.
— Она хорошенькая. Но до чего же ты нелеп!.. Бедная девочка. Нам, женщинам, редко везет с теми, кого для нас выбирают.
— Да, госпожа.
— Меньше болтай, мужлан. Давай трудись.
Рука Кирона сильно дрожала. Линии были ужасны, и Кирон понимал, что первый рисунок получится в лучшем случае карикатурой.
— А ну-ка, дай я посмотрю, что ты нарисовал Бывает, что у дурно одетого человека, сына крестьянина, оказывается талант.
Мисс Элике наслаждалась. Этого олуха она изжарит на медленном огне.
— Госпожа, первый рисунок всего лишь проба, — в отчаянии пробормотал Кирон. — Он не достоин вашего внимания.
— И тем не менее я на него взгляну. — Девушка поднялась со стульчика у клавикордов и подошла к Кирону. — Лудд милосердный! Ты рисуешь, как паралитик. Убирайся, мальчишка! Я не желаю тебя больше видеть.
— Да, госпожа Элике. Простите, мне очень жаль.
Кирон принялся собирать мольберт, бумагу и палочки. Уйти и тихонько где-нибудь повеситься представлялось ему лучшим выходом из положения.
— До завтра, — добавила мисс Элике вкрадчивым тоном. — Приходи в это же время, мальчик. И молись, чтобы обстоятельства сложились удачнее.
Весь в поту, Кирон убежал. Он не повесился. Однако ночью его мучили кошмары.
7
На следующий день тоже шел дождь. Но Кирон принял меры: прикрыл мешковиной голову и плечи, а все материалы уложил в плотную сумку. Туда же он засунул и пару ботинок. Войдя в замок, Кирон попросил, чтобы ему дали время причесаться и сменить обувь.
Мисс Фитзалан как и накануне сидела за клавикордами в полном книг зале.
— Ну, мальчик, ты пришел вовремя. Это уже кое-что. Да и выглядишь почище. И это тоже неплохо. Будем надеяться, что сегодня ты не испортишь дорогостоящую бумагу… Ну, что застыл как чучело? Бери какой-нибудь стул, устраивайся и докажи, что мой папочка не швыряет денег на ветер.
Кровь бросилась Кирону в голову. Поток слов готов был сорваться с его губ. Ни одного стула поблизости не было, и он опустился на ковер.
— Надеюсь, ты пришел в чистых штанах, — заметила Элике. — Этот ковер привезли из далекой страны, о которой ты и не слышал, и стоит он больше, чем ты сумеешь заработать своим жалким талантом за всю жизнь.
— Госпожа, — ответил Кирон мягко, — мои штаны чистые, и я вижу, что этот ковер выполнен в персидском стиле. Привезли его из самой Персии или нет, я не знаю. Говорят, фламандские ткачи научились делать ковры под персов; стоят они значительно дешевле оригинальных, что немаловажно для знатных людей.
Ковер был персидский, и Кирон это прекрасно видел. Но какой-то отпор он должен был дать и поэтому выпалил первое, что пришло в голову.
— Неотесанная деревенщина! — взорвалась Элике. — Это настоящий персидский ковер!
— Я действительно происхожу из крестьян и нисколько не сомневаюсь в правдивости ваших слов, — сказал Кирон, стараясь вложить как можно больше сомнения в интонацию. — Позволите ли мне начинать? — Он почувствовал себя лучше.
— Давай, бестолковый, приступай. Царапай бумагу, раз уж больше ни на что не способен. Да постарайся, чтобы сегодня у тебя получилось лучше, чем накануне, иначе, клянусь, шериф моего отца погонит тебя пинками до самой берлоги Хобарта, который, как видно, впал в маразм, если принял тебя в подмастерья.
— Конечно, я не делаю чести мастеру Хобарту, но это лучший художник на всем юге. А портрет вам понравится, мисс Элике, в этом я вас уверяю.
На некоторое время воцарилось молчание. Кирон рисовал, а Элике слегка ерзала от нетерпения.
Кирон вдруг поверил, что он сумеет найти ключик к этой знатной юной леди. Как все женщины, она наверняка чувствительна к лести. Что ж, сегодня рука не дрожала, и польстить ей он сможет. Глаза Кирон нарисовал побольше и покрасивее, талию поуже, груди пополнее, волосы заставил литься по плечам сияющим каскадом.
Наконец любопытство пересилило, и девушка сказала:
— Ну, взгляну-ка я на твои потуги, мальчик. Кирон поднялся, но от долгого сидения в неудобной позе ноги его затекли, и он тут же сел снова. Элике расхохоталась.
— Не иначе, у тебя ноги отнялись от страха перед моим недовольством.
Кирон промолчал. Он взял рисунок и, прихрамывая, подошел к клавикордам, где развернул бумагу перед девушкой.
Она погрузилась в созерцание.
— Нос у меня не кривой, — промолвила наконец Элике, — а уши поменьше. Но по сравнению со вчерашним уже лучше. Может быть, есть надежда.
— Благодарю вас, госпожа.
— Я сказала «может быть», а это значит, что может и не быть. — Она кинула взгляд в окно. — Смотри, дождь перестал. Теперь мы поездим верхом.
— Госпожа, — в замешательстве пробормотал Кирон, — я не езжу верхом. Моя задача сделать несколько набросков в различных положениях и…
— Твоя задача, мальчик, угодить мне. Мастеру Хобарту заказали мой портрет верхом на лошади. Так вот, чтобы получше узнать людей, а заодно и посмотреть, какова я в седле, ты тоже будешь выезжать. Жди здесь, я переоденусь.