Поиски секрета вечной молодости.
Последователи доктора Фауста были особенно популярны в 40-х годах («Прежде, чем повесить», «Тело исчезает») — тогда их играли Б. Карлоф и Б. Лугоши, а «подручным материалом» для омоложения были приговоренные к смерти узники и… невесты. В 50-х неудачные попытки открыть секрет молодости предпринимает герой Джона Кэрэдайна («Неземное», 1957), дом которого наполняется потерявшими рассудок жертвами эксперимента.
Спасение человечества от тотальной угрозы.
Как нетрудно догадаться, в этом случае главным «раздражителем» для нашего героя становятся космические пришельцы («Война спутников», 1958, «Флэш Гордон», 1975, «День независимости», 1996), но в качестве противника может выступать и раковая опухоль («Человек с девятью жизнями», 1940). Ну, и, конечно, «нечистая сила»: именно тогда наступает «звездный час» доктора Ван Хелсинга, традиционного персонажа всех фильмов о графе Дракуле. Все же надо признать, что по произволу кинематографистов и писателей-фантастов безумные ученые чаще старались погубить мир, чем спасти его. Самый известный пример «губящего спасителя» — доктор Стрэйнджлав в одноименном фильме С. Кубрика.
Первым корифеем среди актеров, сыгравших роли безумцев от науки, был уже упомянутый выше Рудольф Кляйн-Рогге. Седоватые всклокоченные волосы, ястребиный профиль и надменный демонический взгляд — таким он представал на экране и в «Метрополисе», и в нескольких фильмах о докторе Мабузе, «гении зла», гипнотизере и авантюристе.
Эстафету подхватили тоже европейцы, но обосновавшиеся в Голливуде. Борис Карлоф и Бела Лугоши пришли в кино почти одновременно, иногда («Франкенштейн», 1931) они пробовались на одну и ту же роль, иногда играли в одном и том же фильме («Невидимый луч», 1936). Карлоф обладал более выразительной и подходящей для фильмов ужаса внешностью: густые темные брови, массивная челюсть, тяжелый «обволакивающий» взгляд. Именно этот «экстерьер», дополненный более чем выразительным гримом, позволил ему стать непревзойденным исполнителем Монстра в нескольких «Франкенштейнах», а в 1958 г. ему довелось сыграть и самого барона Франкенштейна. Безумных ученых он изображал много и охотно, иногда снимаясь в двух-трех картинах одновременно. Одну из последних ролей такого рода он исполнил в английском фильме «Чародеи» (1967), герои — которого, супруги-ученые Монсеррат, подавляя волю своего молодого коллеги, пытались сделать его орудием в своих экспериментах.
Лугоши восполнял отсутствие демонической внешности (он больше походил на босса крупной компании — слегка обрюзгшее, «рыхловатое» лицо с крупным носом) невероятным темпераментом. Он с блеском сыграл графа Дракулу в начале 30-х, а маньяков-ученых в последствии изображал с той же «аристократической» доминантой. Среди его самых удачных работ — главная роль в «Острове затерянных душ» (1934) по Г. Уэллсу. В конце своей карьеры он не пренебрегал участием в фильмах серии «С» (ученый — создатель гигантского осьминога в «Невесте монстра» — давший почву для пародии в «Эде Вуде» Т. Бартона).
Лугоши умер во второй половине 50-х, Карлоф — десятилетием позже. Среди исполнителей, которые пришли им на смену, надо, пожалуй, выделить Э. Хопкинса и Д. Херта.
Хопкинс, по большому счету, сыграл ученого в фантастическом жанре лишь однажды — это роль богослова Ван Хелсинга в «Дракуле Брэма Стокера» Ф.Ф. Копполы. И все же в разговоре об ученых-безумцах нельзя не упомянуть его маньяка-психиатра Ганнибала Лектора в «Молчании ягнят» и профессора Келлога в «Дороге в Уэллвил». Не прибегая к сложному гриму, актер в первом случае рисует коварного садиста и маньяка, во втором — забавного идиота, вознамерившегося осчастливить человечество изобретенной им диетой и физиопроцедурами. И в том, и в другом фильме средством создания образа становится эксцентрика, но мастерство Хопкинса позволяет направить ее точно по назначению (страшное не становится смешным!) и добиться диаметрально противоположного эффекта. Не случайным представляется и то, что именно Хопкинса приглашали на роль безумного ученого Морибиуса в римэйке «Запретной планеты» — культового фантастического фильма 1956 г., действие которого развивается на планете Альтаир-4, но повторяет перипетии сюжета шекспировской «Бури».
Что касается Джона Херта, то его появления в ролях одержимых ученых примечательны не числом, а нестандартностью героя. В «Других ипостасях» (1980) этим героем становится деятель науки, выступающий «подопытным кроликом» в своем собственном эксперименте. Сам эксперимент, навеянный опытами Д. Лилли по изучению психики человека, который лишен контактов с внешним миром, преподносится режиссером Расселом и актером Хертом в философском, а не в психофизиологическом контексте. Неврастеничный, разуверившийся в Боге и себе самом ученый Джессап пытается обрести смысл жизни, сидя в замкнутом резервуаре и употребляя в пищу грибы-галлюциногены. Фильм Рассела много (и не без оснований) критиковали за эклектику и разностильность, называя его смесью «Тарзана и теории Фрейда», однако, как бы то ни было, он является одной из немногих попыток вывести образ «сдвинутого ученого» за скобки «хоррора» и приключенческой фантастики (в продолжение этого ряда на память приходят исследователи в «Солярисе» Тарковского… Ну, а кроме них?). Кстати, Херт играл ученого и в традиционной для кинофантастики ипостаси — в уже упоминавшемся «Неприкаянном Франкенштейне».
…Кристофер Ллойд, Клаус Кински, Джон Кэрэдайн, Джефф Голдблюм — все эти актеры внесли свой вклад в современное представление об одержимом ученом, рисуя его в диапазоне от безобидного чудака до маньяка. Аккуратный флегматик Голдблюм с электронным ноутбуком на коленях мало похож на порывистого, взъерошенного Кляйн-Рогге или «человека-мумию» Бориса Карлофа. Кеану Ривз в «Цепной реакции» синтезирует в одном герое задумчивого аналитика и динамичного бойца.
Правда, создается впечатление, что герой несколько «мельчает» — «глобальная научная проблема», которой озабочен Эдди Мерфи в «Чокнутом профессоре», сводится к сбрасыванию собственного невероятного веса. Даже признанные мэтры Голливуда не привносят в римэйки старых фильмов что-то новое и неожиданное (так, по общему признанию, разочарованием стала роль Марлона Брандо в «Острове доктора Моро»), Хотя, может быть, виной тому не актеры, а сама наука, не слишком щедро предлагающая кинематографу образы своих новых гениев?..
Рецензии
(HYBRID)
ГИБРИД
Производство компании «Royal Oaks Entertainment» (США). 1996.
Сценарий Шона О'Бэннона.
Продюсер и режиссер Фред Олен Рэй.
В ролях: Бринк Стивенс, Тим Эйбелл, Джон Бэрримор III.
1 ч. 23 мин.
----------------
В свое время институтский товарищ автора этих строк решил сочинить фантастический роман. Дальше первых двух страниц дело, слава Богу, не пошло, однако и в указанном объеме начинающий писатель сумел создать образ неслыханной художественной силы. Действие романа разворачивалось на космодроме, и прибывшего космонавта встречали фразой: «Хорошо, что вы успели прилететь сегодня тока СЕЗОН ПЫЛИ еще не начался…» Эта фраза непроизвольно вспомнилась рецензенту, когда тот наблюдал за лихорадочными попытками героев «Гибрида» найти себе укрытие на бескрайних просторах одной из пустынь, возникших на Земле вследствие ядерного конфликта. «Быстрей, быстрей, не то угодим под ИОННУЮ ГРОЗУ!» — подгоняли друг друга персонажи. Вы спросите, как они оказались в подобной ситуации? Очень просто, Ехали в броневичке по своим научным делам (как выяснилось позже, они ученые, специалисты по гидропонике) и случайно гаечным ключом проломили обшивку бортового атомного реактора. Пришлось немедленно выбираться из машины и спасаться от ионной грозы пешком. По совету человека по фамилии Маккуин (Эйбелл), который бродил по пустыне в поисках украденного сына, герои отправились на близлежащую исследовательскую станцию. А на той станции, надо сказать, давно уже не было никакого персонала, но обретался результат проведенных исследований — гибрид «хомо сапиенс», змеи и таракана. И, естественно, как только персонажи фильма очутились под станционными сводами, этот гибрид принялся их убивать, начав с научного руководителя — доктора Пола Хэмилтона (Бэрримор III). Впрочем, доктора Лесли Морган (Стивенс) мерзкое создание разнообразия ради изнасиловало. Что позволило авторам ленты, взорвав гибрида вместе с его обиталищем, написать в финальных титрах: «Ждите фильма «Гибрид-2: Топот маленьких ног». Радость-то какая… Пока же будем наслаждаться тем, что есть, — картиной, чья категория не «А» и даже не «Б», но «Г».