Его враг должен обязательно держаться в стороне от других. Интересно, как такой тип станет прятаться? Ответа на этот вопрос у Вила не было. Он заметил, что здесь практически нет одиночек. Оказавшись на опустевшей Земле, люди старались держаться как можно ближе друг к другу, изо всех сил пытаясь помочь тем, чья боль была особенно острой. Вил видел, что очень многие прячут невыносимые страдания за маской веселости. Некоторые люди вышли из стасиса всего месяц или два назад, для них боль потери особенно остра. Наверняка были случаи психических срывов; как Елена справляется с ними? Вполне возможно, что того, кого пытался отыскать Бриерсон, здесь нет. Впрочем, это не имеет значения. Вернувшись домой, Вил проверит имена присутствовавших на вечеринке людей по спискам жителей колонии. И сразу выяснит, кто решил отсидеться дома. После следующей вечеринки он уже будет точно знать, за кем охотиться.
Солнце медленно опускалось, и это зрелище показалось фантастическим Вилу, выросшему в средних широтах. Тени стали более глубокими, а зелень лужаек и склонов холмов постепенно приобрела красноватый оттенок; сейчас, больше чем обычно, окружающий пейзаж напоминал картину художника-фантаста. Небо сначала стало золотистым, а потом багровым. Сумерки быстро перешли в ночь, а возле волейбольной площадки зажегся свет. Кое-где вспыхнули костры — их веселый желтый огонь соревновался с голубым мерцанием вокруг спортивных площадок.
Вил поговорил почти со всеми неприсоединившимися и примерно с двадцатью мирниками. Не так уж много, но ведь ему приходилось двигаться очень медленно, чтобы ввести в заблуждение Елену и быть уверенным в том, что его никто не обманывает.
Вдалеке от света костров сидели люди. Они разговаривали тихими напряженными голосами. Вил уже почти подошел к спортивной площадке, когда наткнулся на одну из таких компаний — почти тридцать человек, только женщины. Присмотревшись повнимательнее, он узнал Гейл Паркер и кое-кого еще. Здесь были представители всех группировок. Вил остановился, и Паркер подняла голову. Ее взгляд не выражал прежнего дружелюбия. Вил пошел прочь, чувствуя на себе сердитые взгляды.
Он знал, о чем они переговаривались. Люди, вроде Кима Тиуланга, могли рассуждать о возрождении человеческой расы. Для этого требовался высокий уровень рождаемости в течение, по крайней мере, века. Без устройств для искусственного выращивания зародышей эта задача полностью ляжет на плечи женщин. Значит, женщины превратятся в рабов, причем совсем не тех, о которых говорил Тиуланг. Этих рабов будут любить и оберегать — и они сами, может быть, станут верить в то, что так и надо, — но ведь именно на их хрупкие плечи ляжет самая тяжелая ноша. Так было раньше. В начале XXI века эпидемии практически покончили с человечеством, а многие из тех, кто остался в живых, были не способны иметь детей. Женщинам того времени отводилась очень своеобразная роль в жизни. Родители Вила выросли как раз в те времена: единственной серьезной проблемой, из-за которой у них возникали ссоры, было желание его матери открыть собственное дело.
Установить рабство матерей сейчас гораздо сложнее. Эти люди пришли сюда не из времен страшных войн и эпидемий. Если не считать мирников, они все вышли из конца XXI и XXII веков. Женщины были высокообразованными, большинство из них имело по несколько специальностей.
…И тем не менее Гейл и все остальные прекрасно понимали, что в ближайшем будущем расу людей ждет полное уничтожение, если женщины не пойдут на жертвы. Вопрос заключался в том, на что соглашаться, а на что нет. Какие выдвинуть требования и какие принять. Вила радовало, что ему не надо участвовать в этих совещаниях.
Впереди в воздух взлетело что-то ослепительно яркое, а потом быстро опустилось на землю. Вил поднял голову и бросился бежать, заставив себя выкинуть из головы все посторонние мысли. Свет вспыхнул снова, и по лужайке заметались тени. Кто-то принес сверко-мяч! С трех сторон волейбольной площадки уже собралась большая толпа, так что Бриерсон почти ничего не видел. Он подобрался поближе, чтобы посмотреть игру.
Неожиданно Вил сообразил, что глупо улыбается. Сверко-мячи были новинкой, они появились всего за несколько месяцев до того… как его упрятали в пузырь. Подобные мячи оказались диковиной для мирников и даже для республиканцев. Такой мяч на ощупь и размерами ничем не отличался от обычного волейбольного мяча — только его поверхность светилась ярким светом. Команды играли при свете, идущем от мяча, и Вил знал, что первые несколько партий будут очень забавными. Если смотреть исключительно на мяч, невозможно видеть что-нибудь другое. Сияющий шар превращался в центр Вселенной. Сфера, которая то распухает, то, наоборот, сжимается, в то время, как весь остальной мир вращается вокруг нее. Через несколько мгновений вы уже не видите своих товарищей по команде и не чувствуете земли под ногами.
Вне всякого сомнения, Тюнк Блюменталь прекрасно умел играть в сверко-мяч. Вил быстро сообразил, что на самом деле главная проблема Тюнка заключается в том, чтобы играть не выделяясь среди своих партнёров. Выстех был таким же массивным, как и Вил, но его рост превышал два метра. Он двигался быстро и обладал прекрасной координацией движений. Тем не менее, когда он отходил на второй план и давал возможность другим играть, ни у кого не возникало ощущения, что он держится свысока. Тюнк единственный из «продвинутых» путешественников тесно общался с низтехами.
Через некоторое время все игроки поняли, как нужно играть в сверко-мяч: они все меньше и меньше смотрели на него, а принялись следить друг за другом. И что гораздо более важно — они наблюдали за тенями. Когда в игре был сверко-мяч, тени превращались в длинные извивающиеся пальцы, указывающие, где только что побывал мяч и куда он направляется.
Одно лицо привлекло внимание Вила: Ким Тиуланг стоял немного в стороне от толпы, метрах в пяти от Бриерсона. Один. Несмотря на то, что Тиуланг являлся главой мирников, он не нуждался в куче «адъютантов», как Стив Фрейли. Невысокого роста человек, лицо его пряталось в тени, только время от времени ослепительная вспышка выхватывала из темноты застывшую улыбку и ничего не выражающий взгляд.
Вила поразила хрупкость Тиуланга. Таких, как он, не существовало в то время, когда жил Вил — если не считать некоторых безумцев или тех, кто стал жертвами метаболических несчастных случаев. Тело Кима Тиуланга было старым; оно находилось в финальной стадии старения, которая до середины XXI века ограничивала продолжительность жизни примерно до ста лет.
Теперь о возрасте можно говорить с самых разных позиций. Ким прожил менее восьмидесяти лет. Если сравнивать его с «молодежью» из XXII века, он самый настоящий юнец. Ведь Елена прожила в реальном времени около трехсот лет, не говоря уже о том, что Делле Лу около девяти тысяч. И тем не менее в каком-то смысле Тиуланг был старше Королевой и Лу.
Бриерсон посмотрел отчет ГринИнка об этом человеке. Ким Тиуланг родился в 1967 году. За два года до того, как люди начали освоение космоса, за тридцать лет до того, как началась Война и эпидемии, и, по крайней мере, за пятьдесят лет до того, как родилась Делла Лу. В некотором смысле, Ким Тиуланг был самым старым человеком на всей Земле.
Тиуланг родился в Кампучии, в разгар одной из войн XX века. Детство его пропиталось смертью — в отличие от эпидемий XXI века, когда убийцы не имели лица, смерть в Кампучии являлась результатом голода, стрельбы и разрушений. ГринИнк утверждал, что вся семья Тиуланга исчезла во время этих событий… и маленький Ким оказался в США. Он был очень смышленым ребенком и способным студентом; к 1997 году уже получил докторскую степень по физике и начал работать на организацию, которая свергла правительство того времени и превратилась в Мирную Власть.
Сведения, содержащиеся в ГринИнке и относящиеся к последующему периоду, представляли собой газетные статьи, которые отражали все, что происходило в мире и в жизни Тиуланга. Никто не знал, имел ли он отношение к эпидемиям. (Впрочем, не было никаких неопровержимых доказательств того, что мирники были виновниками разразившихся на Земле заболеваний). К 2010 этот человек стал Директором Азии. Он держал треть Земли в строгом порядке. У него была репутация лучше, чем у других Директоров; он не был похож на Кристиана Жеро, «Мясника Евроафрики». Если не считать восстания в Монголии, Тиулангу удалось избежать кровопролития в больших масштабах. Ким Тиуланг оставался у власти до самого ее падения в 2048 году — для него с тех пор прошло меньше четырех месяцев. Поэтому, хотя Ким Тиуланг и родился на несколько десятилетий раньше, чем кто-либо из живущих ныне людей, не это, а его прошлое выделяло диктатора среди остальных жителей колонии. Директор Азии был единственным из всех, чья юность прошла в мире, где люди регулярно убивали других людей. Он был единственным, кто правил и убивал для того, чтобы остаться у власти. Рядом с ним Стив Фрейли был больше похож на старосту выпускного класса в колледже.