«Wild Cards» — это история параллельной Вселенной, где занесенный на Землю инопланетный вирус в 1946 году уничтожил 10 процентов населения Нью-Йорка, а остальные 90 — мутировали. И лишь немногие из выживших превратились в экстрасенсов-суперменов — Тузов (или Асов, поскольку оба слова по-английски обозначаются одним словом — Асе), приключения которых и составляют сюжеты отдельных произведений. Если честно, то это уже не столько литература, сколько увлекательная игра, сродни компьютерным «стрелялкам» и «квестам», и Мартин, кажется, испытывает неподдельный экстаз от своей новой роли Game Master’a.
Джон Клют, сравнивая Мартина с другой яркой звездой 1970-х — Робертом Силвербергом, отмечал: «Оба схожи в том, что способны точно направить свое перо на что-то, захватившее их воображение, после чего отыскать единственно нужные слова, чтобы вернуть нас к реальности. А в чем они расходятся, так это в количестве написанного: Мартин никогда не поражал своей сверхпродуктивностью — скорее, наоборот… Виной всему — телевидение. Начиная с 1980-х годов, он написал множество удачных сценариев, получил немалую прибыль и теперь лишь от случая к случаю позволяет себе отвлекаться на научную фантастику и фэнтези». И заканчивает Клют статью пассажем, весьма смахивающим на траурную речь, полную сдержанной печали: «Мы благодарны ему за его блестящий менеджмент с серией «Wild Cards», но продолжаем скорбеть по поводу того, что он навсегда покинул научную фантастику».
Впрочем, навсегда ли?
Сейчас писатель живет в городе Санта-Фе (штат Нью-Мексико), где его соседом все последние годы до своей смерти был Роджер Желязны. Связи с миром science fiction и фэнтези Мартин не порывал: постоянно мелькал на различных конах, понемногу пописывал (в том числе и фантастику) в журналы и антологии. Да и два его недавних романа из новой серии «Песнь пламени и льда» — «Игра тронов» (1996) и «Битва королей» (1997) (с первым российские читатели недавно имели возможность познакомиться в серии издательства ACT) — достаточная порука тому, что отпевать Джорджа Мартина миру фантастики рановато.
Он всегда был удачлив. И, подобно другому знаменитому барду, конечно, вернется. И, конечно, споет — не пройдет и полгода…
________________________________________________________________________
БИБЛИОГРАФИЯ ДЖОРДЖА МАРТИНА
(Книжные издания, фантастика и фэнтези)
1. Сб. «Песня для Лиа» (A Song for Lya, 1976).
2. Сб. «Песни звезд и тенет» (Songs of Stars and Shadows, 1977).
3. «Свет умирающий» (Dying of the Light, 1977).
4. Сб. «Песчаные короли» (Sandkings, 1981).
5. С Л. Таттл — «Гавань ветров» (Windhaven, 1981).
6. «Горячечный бред» (Fevre Dream, 1982)
7. «Рэг Армагеддон» (The Armageddon Rag, 1983).
8. Сб. «Песни, которые поют мертвецы» (Songs the Dead Men Sing, 1983).
9. Сб. «Летящие в ночи» (Nightflyers, 1985).
10. Сб. «Путешествие Тафа» (Tuf Voyaging, 1986).
11. Сб. «Портреты его детей» (Portraits of His Children, 1987).
12. «Рука мертвеца» (Dead Man's Hand, 1990).
13. «Человек в форме груши» (The Pear-Shaped Man, 1991).
14. «Игра тронов» (A Game of Thrones, 1996).
15. «Битва королей» (A Clash of Kings, 1997).
Майкл Суэнвик
МЕЖДУ НЕБОМ И ЗЕМЛЁЙ
И вдруг, пока я брел вниз головой по телефонным проводам, глядя под ноги, на плоское, холодное, кое-где присыпанное колючими яркими звездами небо, меня осенило: стоит на миг поддаться слабости, сделать маленький шажок вбок — и все. И я вечно буду падать вверх, к недостижимым высотам ночи. Тут в меня словно бес вселился, и я перешел на бег.
Ах, как пели провода под моими ногами! Ах, как они качались и выгибались надо мной, пока я мчался сломя голову! Мимо кафе-закусочной «Рикки», и в гору, в гору, в гору. Мимо старой шоколадной фабрики и комбината «Ай-Ди-Ай», где делают рекламные дисплеи. Мимо контор «охотников за головами», мимо «А. Дж. Лакорс: Электромоторы-Регуляторы-Запчасти». Выше и выше, по склону, который становится все круче, вдоль извивающейся, как змея, вереницы коттеджей, что карабкается к самому Риджу. Дважды я обгонял пешеходов, скрючившихся и закутанных, пригнувших головы, но не побежденных — шут знает, какие таинственные дела выгнали их из дома в такую погоду. Они-то меня не замечали, само собой. Где уж им, пешеходам. Впереди уже показалась ферма, где выращивают антенны — честно, целое поле антенн. И Семь Сестер, разукрашенные красными огоньками, как новогодними гирляндами, приросшие к земле, словно сталактиты. «Куда бежим, малыш?» — проворковала одна из башен — кажется, Гегемона — скрипучим, хриплым от помех голосом.
— Отстань, — процедил я, не замедляя бег, и все семь башен захихикали.
По шоссе, бормоча, ползли машины. Эта местность, хотя люди постарались заселить ее и вообще привести в порядок, изобиловала оврагами, с которыми ничего нельзя было поделать. Вот и здесь, сразу за обочиной, начинался непригодный для строительства крутой скалистый склон — царство деревьев и мусора. Коробочки от макдональдсовских гамбургеров и белые целлофановые пакеты махали вслед проезжающим автомобилям. Я прибавил ходу и начал выкладываться по-настоящему.
Примерно в квартале от Риджа я поскользнулся и чуть не упал. Еле успел ухватиться за столб. Огорошенный собственной беспечностью, я повис над бездной. Голова кружилась. Нервы шалили. Земля, чугунным щитом нависшая над моей головой, была черней, чем сама чернота, и все же я чувствовал: она, точно охотничья собака, принявшая стойку, готова в любой момент наскочить на меня, раздавить в лепешку, размазать в ноль. Я с ужасом уставился на нее.
Кто-то выкрикнул мое имя.
Я обернулся. Прозрачная голубая фигурка приникла к телеантенне на крыше маленького кирпичного коттеджа. Ага, Вдова Чарли. Рукой, мерцающей серебристым огнем, она указала в дальний конец Рипке-стрит. Я крутанулся вокруг столба — посмотреть, кто там.
Оказалось, Труподав.
Увидев, что я его заметил, он выдвинул еще несколько щупалец, задрал свою шипастую голову и издал вопль, отскочивший рикошетом от Камнесферы. У меня кровь застыла в жилах, хотя ни жил, ни крови у меня нет.
В паническом смятении я поднялся назад на провода и помчался к своему спасительному укрытию — Риджу. Я знал, что путь Труподаву преградят стены моего бесплатного, незаконного, дряхлого жилища под названием «Рокси». В чем их сила, я не знал. Но такие правила приходится запоминать, если хочешь выжить.
Итак, я бежал. Краем уха я слышал, как Семь Сестер кудахчут и сплетничают между собой, заодно успевая транслировать радио- и телепередачи на нескольких десятках частот сразу. Им плевать на мою беду.
Труподав, пыхтя, начал взбираться на гору по проводам, быстро перебирая десятками своих щупалец. На перекрестке Риджа и Леверингтона меня нагнала, пихнув в спину, поднятая им ионная волна. На заправку фирмы «Атлантик» въезжали автомобили. У минимаркета «А-Плюс» ошивались подростки: небрежно швыряли на тротуар не-докуренные сигареты, по-жеребячьи топотали ногами, дожидались, пока хоть что-нибудь случится. Каюсь, у меня они вызвали глубокое презрение, смешанное с завистью. Каждый из них жутко переживал из-за отметок, наркоты или прыщей, но все — даже жалкие замухрышки — чувствовали себя весьма уютно в могучих крепостях своих тел.
До дома оставалось буквально несколько ярдов. «Рокси» — огромный старый кинотеатр, носивший гордое имя «кинодворца» — был заброшен, затем частично перестроен под каток для скейтбордистов, который, в свою очередь, почти немедленно прогорел. Но когда-то «Рокси» был волшебным местечком и до сих пор, несмотря на все превратности судьбы, гордо нес на своем фронтоне терракотовые барельефы. Там были пышные банты, и бородатые Нептуны, и исполинские головы, которые, надув щеки, дудели в флейты Пана. А также гитары, цветы и драконы. Я перешел Ридж по мертвому телефонному проводу — хрупкой, но все еще надежной паутинке.