Уилбур рассказал, как его дедушка, Орвилл Графтон, создал особое вещество в пластинках, толщина которых зависела от интенсивности освещения.
– Дедушка не нашел своему «графтониту» лучшего применения, чем объемная фотография, я же, добавив механические зрачки и желатиновые линзы, наградил парнишку глазами. – Он ткнул пальцем в чертеж. – При проекции изображения на графтонитовую сетчатку благодаря пантографическому датчику происходит передача образов в мозг и их трансформация в движения.
Сходным образом был построен слух и осязание робота.
Гидравлическая жидкость представляла собой взвесь красных частиц, похожих на кровяные. Через поры она попадала на поверхность и в результате фильтрации могла сойти за пот.
Мозг включал набор пружин различной степени сжатия, соединенных, как в часовом механизме, с конечностями, внутренними органами и лицевыми «мышцами». Все вместе заменяло Эрни память.
Захлопнув папку с чертежами, Графтон приказал Джеймсу наполнить бокалы шампанским.
– Итак, джентльмены, я вручаю вам поддельного Эрни Барнса, чисто американского мальчика, целиком – от резиновых легких и пластиковой кожи до волосяного покрова и зубного аппарата – сделанного в Соединенных Штатах Америки!
– Позвольте одно замечание, – молвил капитан. – Неужели родители не заметят, что их сын не растет?
Изобретатель вздохнул и, отвернувшись, схватился за край стола, чтобы устоять на ногах. Гости в почтительном молчании наблюдали, как он снимает очки и утомленно трет глаза.
– Джентльмены, – заговорил он, – я учел буквально все, что подлежит учету. По истечении одного года у ребенка появятся признаки гриппа. Поднимется температура, возникнет слабость. Он позовет мать, та подойдет к его постели. «Мама, – скажет он, – прости мне мои подлости! Отыщется ли в твоем сердце сострадание? Ибо с этого мгновения я присоединяюсь к сонму ангелов». И вот веки его смыкаются. Безутешная мать опускается на колени и целует его в пылающий лоб. Тем самым включается механизм конца, и Эрни, так сказать…
Патрульные все поняли. Поставив по очереди на стол недопитые бокалы, они молча покинули особняк изобретателя.
Карл получил задание переправить робота в 1937 год.
– Ему приказано притащить ребенка сюда, в штаб, – напомнил капитан Чарлз Конн. – Но Карла все нет и нет. Эрни по-прежнему у власти. В чем загвоздка?
Озабоченно наморщив лоб, он стал перелистывать календарь дежурств.
– Может быть, неполадка таймера? – предположил Чаз. – Вдруг он слез с времяцикла не там, где надо? Мало ли что?
– Ему уже следовало вернуться. Сколько нужно времени, чтобы преодолеть полстолетия? Ладно, сейчас некогда строить догадки. Согласно календарю, нам опять пора двоиться. Я снова стану Чарли, Чарли – Чаком, Чак – Чазом, Чаз – Карлом. – Он подождал, пока произойдет обмен бляхами. – Что касается Карла, то мы скоро узнаем, что с ним стряслось. Вперед!
Распевая песню патруля времени (при этом они чувствовали себя болванами, но таков уж был президентский приказ), они оседлали свои сверкающие времяциклы, установили на рукоятях таймеры и укатили.
Карл вышел из-за дерева в 1937 году. Ребенок стоял на коленях в песочнице и, судя по всему, привязывал к хвосту щенка пустую консервную банку. На личике, вызывавшем у прохожих ужас, появилось заинтересованное выражение.
– УБИРАЙСЯ ИЗ МОЕГО СКВЕРИКА! УБИРАЙСЯ, ИЛИ Я НА ТЕБЯ НАЯБЕДНИЧАЮ! НЕСИ ЯБЛОКО, ИЛИ Я…
Не слезая с времяцикла, Карл выбрал на прилавке торговца яблоко посочнее и приобрел в аптеке пузырек с эфиром.
– Наверное, – предположил аптекарь, – вам очень хочется, чтобы я спросил, почему на вас золотой шлем футболиста с крылышками и длинный красный плащ. Не дождетесь! Я и не такое видывал…
В порядке мести Карл стянул у аптекаря из-под носа первое, что попалось под руку – «Набор частного детектива для изменения внешности».
Снова превратившись в плохо различимую туманность, он протянул мальчику две ладони. В правой лежало сияющее яблоко, в левой – намоченный эфиром платок.
Протискиваясь по серым, неуютным коридорам времени на время-цикле с неподвижным мальчишкой, перекинутым через раму, Карл сообразил, что ему понадобится более надежное убежище, чем штаб патруля. ФБР, хватившись президента, первым делом нагрянет именно туда. Лучше уж особняк Уилбура Графтона или даже…
– Замечательный план! – одобрил Уилбур. Он сидел у бассейна, поглаживая раненое колено. – Мы переправим его прямо в Белый Форт – единственное место, где никто не вздумает его искать.
– Надо только придумать, как его туда протащить, минуя стражу и ракеты.
Уилбур поднял очки на лоб и задумался.
– Знаете Ральфи, собаку президента – огромную уродливую дворнягу?
Карл неожиданно для самого себя пропел: Ральфи на конину падок. А ты не жалуешь лошадок?
– Я работаю над копией этой псины. Хочу сделать ее большой, чтобы внутрь можно было засунуть мальчишку. Сегодня после начала комендантского часа вы устраните настоящую собаку, после чего мы отправим туда под видом собаки Эрни.
Карл ждал выхода псины на лужайку Белого Форта для внесения органических удобрений, имея при себе ее копию и испытанный в деле платок с эфиром. Ему хватило считанных минут, чтобы подсунуть охраннику Форта копию и бросить беднягу Ральфи в сумрачном коридоре времени. Разоблачений не приходилось опасаться: лжесобака могла издавать исключительно собачьи звуки и двигалась соответственно.
Карл возвратился в особняк для доклада. Его ждал сюрприз.
– Должен кое в чем вам сознаться, – молвил старый изобретатель.
– Я не Уилбур Графтон, а всего лишь робот. Настоящий Уилбур Графтон изобрел аппарат для омоложения. Решив испытать его, не привлекая к себе внимания, он предпринял путешествие в прошлое, в 1905 год, чтобы работать ассистентом у собственного дедушки, Орвил-ла Графтона.
– Путешествие в прошлое? Но ведь для этого необходим время-цикл!
– Совершенно верно. В связи с этим он согласился на сотрудничество с патрулем времени. Помните, как перед демонстрацией своего мальчика на паровом ходу он удалился из гостиной, после чего вернулся под личиной дворецкого Джеймса? Это был уже не он, а я. Настоящий Уилбур воспользовался одним из ваших времяциклов, чтобы попасть в 1905 год. Машина вернулась в наше время на автопилоте. С тех пор я и замещаю изобретателя.
Карл поскреб в затылке. Объяснение показалось ему логичным.
– Почему вы все это мне рассказываете?
– Чтобы вы могли воспользоваться ценным опытом. Прибегните к своему набору для изменения внешности и сами прикиньтесь Уилбуром Графтоном. Насколько я понимаю, зарплата у патрульного времени невелика, особенно когда приходится делить ее на пять персон. Я же, в отличие от вас, ни в чем не испытываю недостатка. Можете отойти немного назад в прошлое и заменить меня. – Робот подал Карлу конверт. – Здесь инструкции, с помощью которых вы сумеете меня разобрать, а также собрать аппарат для омоложения, если таковой вам понадобится. Все записано на дискету. А теперь прощайте.
«Почему бы и нет? – подумал Карл. – Голубой бассейн, замечательный дом…»
Джеймс, его отец, скромно стоял рядом, дожидаясь возможности наполнить бокал шампанским. Еще один весомый довод – яркая красота горничной со второго этажа. Можно было бы прожить долгую-предолгую жизнь, время от времени прибегая к омоложению…
Эрни развалился в огромном кресле, любуясь собственной физиономией на телеэкране. Охранник привел собаку, та укусила хозяина. Эрни уже собирался вызвать специальную службу, чтобы преподать Ральфи урок, как вдруг обратил внимание на необычное выражение собачьих глаз.
– Так это ты? – Он расхохотался. – Правильнее сказать, я… В таком случае, не смей больше кусаться, понятно? Иначе так и останешься внутри этой гадости. Смотри, я заставлю тебя питаться дрянью, которую воспеваю по телевидению.
Эрни знал, что мальчишка относится к его словам без всякого доверия.