За четыре года, пока шел сериал, ни один мало-мальски значимый блокбастер не был обойден вниманием создателя «Футурамы». Досталось даже знаменитым «Звездным войнам».
Так неужели замысел Гроунинга состоял всего лишь в высмеивании всего и вся, создании этакой мегапародии на весь фантастический кинематограф (а то и, страшно вымолвить, вообще на фантастику) в целом? Но тогда возникает вопрос — почему сериал в США не имел такого же оглушительного успеха, как и «Симпсоны»? Почему работа над «Футурамой» приостановлена и, несмотря на торжественное шествие Фрая сотоварищи по миру и оптимистические заявления ее создателей, будущее разносчика пиццы, одноглазой мутантки и робота-клептомана остается в тумане?
Причины провала в Соединенных Штатах пытались объяснить непродуманной политикой телеканала FOX. Якобы из-за репортажей о футбольных матчах демонстрация многих эпизодов переносилась на другие дни, а некоторые даже вовсе снимались с показа. И американцы, привыкшие к ordnung'y не хуже немцев, естественно, не простили этого, рейтинг сериала резко упал, и… все! Что происходит после падения рейтинга, сейчас знают даже дети: закрывается финансирование проекта. Но, может, есть иные, менее, скажем так, формальные причины?
Можно предположить, что причины неуспеха — в трепетном, серьезном отношении американского зрителя к фантастике. Поколения, выросшие на Star Trek'e не стерпели глумления и надругательства над святынями, и если такие проекты, как отмороженный «Южный Парк» и пошлейшие «Гриффины», не вызвали отторжения, то безпафосная «Футурама» пришлась не по вкусу.
Другая версия — перекормленные кинофантастикой зрители равнодушно восприняли даже улучшенные 3D-технологией мультики. К тому же «Футурама» оказалась не только набором пародийных ходов, но и весьма непростым для рядового зрителя зрелищем. Возникает подозрение, что создатели сериала своей аудиторией предполагали не только любителей, но и знатоков фантастики, или попросту фэнов. Такого рода «капустники» пользуются определенным успехом в корпоративных кругах. А ведь на скрижалях телевидения начертано «Рейтинг», «Рейтинг», «Рейтинг»… и так десять раз.
А может быть, Гроунингу не простили издевательства над так называемой «американской мечтой»? История успеха требует определенного набора правил — произведения такого рода должны быть в меру слезливыми, в меру юмористичными, но вот сарказм в них недопустим. Можно поржать над откровенными неудачниками вроде Гомера Симпсона — это святое, ведь мы с вами другое дело, не правда ли? Филип Фрай при всех заданных атрибутах неудачника все же более «реалистичен», ему сопереживаешь больше, чем карикатурному Гомеру, и в какой-то момент почему-то становится не до смеха… Гроунинг бьет по болевым точкам эскапизма почти с такой же силой и точностью, как, например, Альфред Бестер в рассказе «Выбор».
А возможно, истина гораздо дальше, чем мы предполагаем.
Что мы знаем о Мэтте Гроунинге? В феврале этого года ему исполнилось 50 лет. Он родился в Портленде (штат Орегон). С детства увлекался рисованием, причем его отец поощрял это занятие, так как сам был мультипликатором. После школы Мэтт работал на станции очистки промышленных отходов. Не отсюда ли, кстати, столь живописно и «со знанием дела» прописан Город Мутантов, расположенный в канализации Нью-Йорка далекого будущего?
Впоследствии Гроунинг рисовал комиксы, ставшие весьма популярными, но мировую славу ему принесли «Симпсоны».
Семейство Симпсонов: Гомер, Мардж, Лиза, Мэгги… Но, позвольте, имя отца Гроунинга было Гомер, его мать звали Мардж, а сестер… Ну, вы догадались! Кто же тогда сам Мэтт, как не Барт Симпсон — Том Сойер XX века!
Гроунинг действительно дал имена персонажам знаменитого сериала в честь свой семьи. Несмотря на то, что он никогда не признавался, будто бы он и есть Барт, вполне можно предположить, что именно здесь ключ к разгадке успеха «Симпсонов» и, чего уж там говорить — провала «Футурамы».
Спрингфилд — городок, в котором живет и безобразничает обаятельный озорник Барт — своего рода символ «Одноэтажной Америки». Жители этой Америки хоть и находятся под сенью атомных электростанций, но все же недолюбливают суету мегаполисов. Неужели мир будущего в «Футураме» всего лишь визуализация подсознательных страхов усредненного американца в ожидании грядущих катастроф? Вряд ли…
Дело, скорее всего, в другом.
Барт Симпсон — не жертва системы и не выразитель протеста против одномерности американской жизни. Подросший Мэтт не превратился в борца. Барт — системный хулиган, его дозволенный индивидуализм вполне вписывается в поведенческую логику социума. Но творческий потенциал Мэтта, его, как сейчас принято говорить, креативность, вынуждает время от времени сделать шаг в сторону, немного пошалить.
В поисках утраченного времени мало кому удавалось вернуться в безоблачный мир детства, где всегда светит солнце и никогда не идут дожди. Это не удалось даже Марку Твену. Выросшие Том Сойер и Гек Финн представляют собой унылое зрелище, а Санкт-Петербург— руины воспоминаний.
Гроунинг со свойственной Барту непосредственностью попросту вывернул ситуацию наизнанку и пошел другим путем. А вернее — никуда не пошел, а принялся валять дурака, всячески прикалываться и стебаться.
Именно поэтому Барт-Мэтт не мог отказать себе в удовольствии выстроить свое будущее: мир, в котором хулиганистый мальчишка мог бы резвиться в полный рост, заставляя персонажей выглядеть придурками. В мире «Футурамы» нет персонажа, которого можно было бы идентифицировать как Мэтта-Барта, он как демиург стоит за кулисами и дергает за ниточки, а его креатуры послушно выделывают коленца.
Мир, который построил Барт, внешне выглядит почти как «у взрослых» творцов будущего. При желании можно обнаружить и намеки на серьезные проблемы. При очень большом желании кто-то даже найдет элементы морализаторства, без которых американское кино — ну никак!
Но стоит приглядеться, как мы увидим, что из-за декораций мироздания по Барту высовывается малолетний хулиган, показывающий нам средний палец.
Где-то в глубине души зритель чувствует, что его долго и со вкусом дурачат, водят за нос, обливают водой и обсыпают мукой, как это проделывает клоун Красти из «Симпсонов». А кому это понравится?
Пат Кадиган
ИСТИННЫЕ ЛИЦА
Я же сказал тебе, что совсем не в настроении для такого дела, — шепнул Стилтон. Я ткнула его локтем в ребра, не отводя взгляда от трупа женщины на полу большой комнаты. Сама я тоже редко бываю в настроении для убийств посредством удушения, но не стоит это рекламировать. Особенно в подобном обществе. «История!» — подумала я. У меня на глазах творилась история. Людей и прежде душили, их будут продолжать душить и потом, но в первый раз человека задушили в здании инопланетного посольства — самого первого посольства такого рода. Два «впервые». А мы были первыми представителями закона на месте преступления, итого три. День явно обещал быть насыщенным.
Стоящий справа от меня высокий мужчина в смокинге громко сглотнул — наверное, в миллионный раз. Он сказал, что фамилия его Фарбер, а род занятий… он был секретарем покойной. Я не могла решить, что его выделяет: старомодность костюма или звучная судорожность перистальтики. Я еще никогда прежде не слышала, чтобы кто-то так оглушительно сглатывал — итого четыре «впервые»… В комнате стояла такая тишина, что, возможно, вслушайся я повнимательнее, то уловила бы, как его желудок переваривает пищу. Лазаря-не либо соблюдали тишину в силу какой-то религиозной заповеди, либо пребывали в том же шоке, что и работавшие в посольстве люди, которые сбились тесной молчаливой кучкой в дальнем конце комнаты.
Рядом с нами находился только один лазарянин. Остальные собрались полукольцом у трупа. Примерно полтора десятка созданий, и было нечто почти официальное в том, как они расположились, будто явились на прием к покойнице.