— Пожалуй, это самый лучший корабль из всех, на каких я когда-либо летала.
— Ты много путешествовала?
— А ты как думал! Я начала летать с папой с тех самых пор, как научилась держать в руках бубен.
За разговором мы приблизились к воротам, возле которых висел плакат, предупреждавший пассажиров, пользующихся электронными медицинскими устройствами, что участок впереди находится под воздействием стабилизирующего поля корабля. Одри прошла сквозь ворота, не замедлив шага, а я замешкался.
— Это не опасно? — спросил я, не решаясь последовать за ней.
— Опасно — что? — переспросила она.
— Поле.
Прежде чем ответить, Одри запрокинула голову и мечтательно закрыла глаза.
— М-м-м… Я бы сказала, это даже приятно…
Мне тоже было приятно глядеть на ее обнаженную, чуть подрагивающую шею, и, стиснув зубы, я шагнул вперед. Тотчас же я ощутил в затылке какое-то знакомое покалывание. Потом у меня в ушах раздался отчетливый гул. Это было то же самое гудение, которое я столько раз слышал на Древе. Сигнал Сети был чистым и мощным, как направленная передача. Я даже уловил едва заметный скачок частоты, который означал, что Сеть признала меня за своего и установила соединение. Все это было мне давно знакомо и привычно, и все же я испытал удивление. Но не успел я подумать, откуда взялась на «Стелле» Сеть, как контакт вдруг прервался, словно в пространстве захлопнулась какая-то дверь, способная практически мгновенно отсечь поток психической энергии.
— Что с тобой? — заботливо спросила Одри.
— Кажется, я поймал сигнал Сети.
— Сети?!
— Да, сигнал летателей.
— Но как это может быть? Ведь мы находимся в сотнях световых лет от Древа.
— А на борту есть летатели? Одри пожала плечами.
— Вряд ли.
— Почему ты так считаешь?
— Потому что Тансис для них закрыт. Пока закрыт. Именно поэтому наша церковь Возрождения обосновалась в Хейвене. Папа помогал организовать встречу между летателями и послом Тансиса. Теперь посол возвращается домой с предложением о мирных переговорах.
В Академии я кое-что узнал о войне. Конфликт между Сетью и Тансисом вспыхнул лет тридцать назад. Со временем его интенсивность несколько снизилась, но мирный договор так и не был подписан, хотя из-за чего началась война, я забыл. Не мог я припомнить и никаких — кроме самых общих — подробностей боевых действий.
— Ты уверен, что это действительно Сеть, СП?
Ну и вопрос! Я прожил рядом с Древом всю жизнь и входил в контакт с Сетью бесчисленное количество раз. Сеть тоже знала меня, потому что я был СП — специалистом-проводником у Генри.
Иногда, впрочем, аббревиатуру СП расшифровывают как «собака-поводырь», но мне это не нравится. На мой взгляд, это звучит несколько уничижительно, хотя довольно точно передает сущность отношений между специалистом и его «клиентом». Однажды Генри отправился в полет без меня и погиб. Суд Древа признал меня виновным в преднамеренном убийстве, так что, какова Сеть на ощупь, я уж знал, будьте покойны!
— Что бы это ни было, — сказал я, — теперь все прошло. Идем. Гулять с Одри было очень приятно. Я любил смотреть, как плавно покачиваются при каждом шаге ее бедра, тогда как спина остается неподвижной и прямой. Иногда она забавно подпрыгивала на ходу, стараясь идти в ногу со мной; тогда ее серьги мелодично позвякивали, и это тоже мне очень нравилось.
Потом мы ненадолго остановились на веранде, заглядевшись на окна кафе на противоположной стороне центрального зала. Это было очень уютное место, освещенное только стоявшими на столиках синими и красными лампами. Почти все столики были заняты, в густом полумраке между ними бесшумно, как тени, сновали официанты.
Пока мы стояли, к нам приблизился корабельный стюард.
— Прошу прощения, мисс Пеннебакер, — сказал он, — у меня для вас послание.
И он протянул Одри поднос, на котором лежал тускло-серый пластиковый цилиндр.
— Спасибо, — кивнула Одри, беря футляр в руки.
— Что это? — спросил я.
— Ты не знаешь? — удивилась она. — Это же хронопочта; на больших кораблях она используется для передачи сообщений. Цилиндр помещается в стабилизирующее поле, так что к адресату он попадает раньше, чем отправитель его отошлет. Можно даже посылать сообщения самому себе, чтобы узнать, что ждет тебя в будущем. Забавно, правда?
Она отвинтила крышку футляра. Внутри лежала блестящая золотая кассета и свернутая записка, которую Одри тотчас развернула.
— Очень странно… — проговорила она. — Послушайте, стюард, у вас случайно нет при себе списка пассажиров?
— Прошу вас, мисс Пеннебакер. — Стюард подал ей небольшую книжечку в голубой пластиковой обложке. Одри протянула мне записку и футляр, а сама стала быстро листать список. Не удержавшись, я прочел.
Посылаю Вам экземпляр книги «Восточный край луны», —было написано в записке. — Надеюсь, Вам будет вдвойне приятно прочесть этот нашумевший роман, так как его автор находится вместе с Вами на борту «Стеллы».
— Вот он!.. — воскликнула Одри, слегка ударяя ладошкой по раскрытому списку.
— Кто?!
— Джордж Джонсон, вот кто!.. — Она ткнула пальцем в страницу и прочла: — «Джонсон Джордж, писатель и журналист». Господи, папа будет просто в ярости!
— Почему?
— Да потому что на кассете — экземпляр книги, против которой папа боролся всю свою жизнь! Куда бы мы ни направились, он всюду пытался убедить власти запретить ее! Да если он узнает, что я хотя бы держала в руках эту гадость, он посадит меня под замок, а ключ выбросит.
— Неужели такая плохая книга? — искренне удивился я.
— Отвратительная! Это вообще не книга, а самая настоящая грязь, и больше ничего. Интеллектуальное изнасилование — вот как говорит о ней папа. Идеи, которые там пропагандируются, способны сбить с толку любого нормального человека!
— Значит, ты ее читала? Одри в ужасе отшатнулась.
— Что ты, нет, конечно! Да мне это и не нужно: я и так знаю от папы. Тот, кто прочтет эту книгу, способен предать все, что он когда-то считал добрым и правильным. Роман учит только злу, хотя сначала, конечно, может показаться, будто все совсем наоборот. Ее герой… Это настоящее чудовище, хотя он притворяется достойным человеком, которого каждый был бы рад пригласить к себе домой.
— Так говорит твой отец? — уточнил я. Одри смерила меня презрительным взглядом.
— Ты настолько неразборчив, что одобряешь порнографию?
— Нет, но я предпочел бы знать, о чем говорится в книге, прежде чем судить о ней.
— Ну так возьми ее! — воскликнула Одри и сунула мне в руки золотую кассету. — Можешь прочесть ее всю, если хочешь, но не думаю, чтобы ты сумел это сделать. Тебя затошнит после первых же страниц!
— Эй, не злись, ладно?
Она на мгновение закрыла глаза, потом снова посмотрела на меня и коснулась моей руки.
— Извини. Я просто… Я потрясена до глубины души. Не представляю, кто мог послать мне эту дрянь и зачем?!
— Но ведь ты можешь спросить у стюарда, кто послал тебе эту книгу.
— Честно говоря, я даже не хочу об этом думать. Если папа узнает, что Джордж Джонсон тоже летит на корабле, трудно предугадать последствия.
— Может, они не встретятся, — предположил я.
— СП! — Одри вздохнула с выражением бесконечного терпения на лице. — Нам лететь еще несколько дней, а на борту всего пятьсот пассажиров. Кроме того, мой отец вряд ли станет отсиживаться в каюте. Он человек очень общительный, и, насколько я знаю, Джордж Джонсон тоже. О, Господи!.. — Она на мгновение закрыла лицо руками. — Я-то надеялась, что за время перелета папа немного отдохнет и развеется… Нет, они обязательно встретятся. Ведь скоро карнавал Марди-Гра и все остальное.
— Марди-Гра?
Одри таинственно улыбнулась.
— Мы нарочно ничего тебе не говорили — хотели сделать сюрприз. Скажи, что ты не занят сегодня вечером? Может быть, ты с кем-то ужинаешь?
— Ужинаю?… Я — нет, а ты?