— Не надо. Я здесь не для этого.
— Тогда для чего? — резко спросила она, и синие глаза, полыхнув огнем, сузились почти до щелок.
— Хочу вернуть тебе кое-что.
Он вынул из жилетного кармана затрепанную старинную карту.
Повешенный за прошедшие годы изрядно выцвел, съежился и выглядел еще ужаснее, чем прежде.
— Полагаю, она твоя. Я прав?
— Дьявольщина, да кто ты такой?!
— Твой друг, Мария.
Ланье положил древнюю карту на стол. Мария испуганно шарахнулась к двери, но он, как и в прошлый раз, ухватил ее за запястье.
— Спокойно, девочка. Я просто хочу с тобой поговорить.
— Зачем? — Она смертельно побледнела, на висках забились тонкие голубоватые жилки. — Что, что тебе от меня нужно?
— Если помнишь, ты обещала предсказать мою судьбу, — сухо усмехнулся Ланье, — и не закончила гадание.
— Ты не настоящий, — быстро проговорила она, — этого не может быть. Потому что тот… он давно умер. Должен был умереть еще сотни лет назад. — Не отрывая глаз от его лица, Мария присела на краешек кровати. — Стоит мне только крикнуть, — запальчиво сказала она, — и Натан будет здесь через секунду, понял?
— Чего тут не понять, — снова усмехнулся Ланье.
— Ты решил, что я ведьма? Ты вправду так думаешь?
На сей раз Ланье не удержался от искреннего хохота.
— Вот уж это, поверь мне, — сказал он, — самая распоследняя версия, о которой я мог бы помыслить! — Потом он выудил из кармана матерчатый кошелек, набитый монетами, и бросил на толстое лоскутное одеяло. — Возьми, это тебе.
Мария, не глядя, подняла тяжелый мешочек и стиснула его в кулаке так, что побелели костяшки пальцев.
— А ты и вправду думала, что одна такая? — с интересом спросил он. — Тебе не приходило в голову поразмыслить, как ты делаешь все эти штучки?
— Ты говоришь о картах? — пролепетала она тихим голоском маленькой испуганной девочки.
— И не только о них, — сказал со вздохом Ланье. — Скажи мне, сколько раз ты ложилась спать в одной комнате, а просыпалась в другой? Сколько раз, просто завернув за угол, переходила в другое столетие?
Девушка потупилась и промолчала, учащенно дыша. Высокая грудь вздымалась и опускалась в неровном, рваном ритме. Сквозь стены дома пробивались уличные звуки: резкие крики чаек, грохот груженых фургонов, грубые голоса перекликающихся прохожих. Стал накрапывать мелкий дождик. Потом дождь усилился, и крупные капли глухо забарабанили по крыше.
— Как ты меня нашел? — спросила она наконец.
— Почему бы тебе не спросить свои карты? — устало предложил Ланье, стараясь не показать ей, что он уже почти выдохся и с трудом концентрирует внимание. Боль прямого контакта была невероятно сильна, он выпустил ее руку и почувствовал небольшое облегчение. — Пожалуйста!
Мария кивнула, подошла к узенькому комоду в углу тесной комнаты и почти сразу же вернулась с шелковым мешочком, где хранилась колода Таро. Снова села на кровать, устроившись как можно дальше от Ланье, и велела:
— Разбей колоду.
Карты были почти новые, хрустящие, с твердыми ровными краями. Ланье разделил их на три части. Девушка снова соединила колоду, перетасовала ее и по очереди перевернула и положила перед собой на одеяло три верхние карты.
— Ты странник и всегда в пути… в чужих краях, среди чужих людей. Раньше был солдатом… недолго… но храбро сражался. В прежней жизни видел всякие чудеса, но теперь они мало для тебя значат. — Помедлив, она перевернула еще одну карту и нахмурилась. — Ты знал и горе, и утраты… Но почти не знал любви.
У Ланье так пересохло в горле, что он утратил способность говорить. Тяжело сглотнув, он пожалел, что нетронутое виски не прямо под рукой, а осталось стоять на столике. Бросив на бутылку косой взгляд, он снова поглядел на Марию: зрачки девушки закатились, между веками проступили бледные полоски белков. Где-то над гаванью ослепительно вспыхнула молния. И сразу раскатился чудовищный удар грома, сотрясший стены борделя, но девушка даже не шелохнулась.
— Твой путь, странник, был нелегким и долгим… Слишком, слишком долгим, — заговорила она нараспев. — Ты голодал в пути и холодал, ты терял, находил дорогу, боролся с неудачами, сражался с самим собой… Но ты всегда был один, один-одинешенек, всегда и везде! Я вижу, что ты идешь по следу, я знаю, у тебя есть цель. Но у тебя нет и никогда не может быть попутчика… Ты ищешь то, до чего не умеешь дотянуться.
— А ты знаешь… знаешь, — вытолкнул он неповоротливым языком, — что же я… что я так долго ищу?
Мария перевернула еще одну карту и положила поверх предыдущих. Затем, впервые с того момента, как приступила к гаданию, взглянула на Ланье, а потом посмотрела вниз. Пара обнаженных любовников, простирающих друг к другу руки в навеки застывшем порыве страсти, сидели рядышком на пестром лоскутном одеяле. Колода выпала у гадалки из рук и рассыпалась по широкой кровати неровным веером.
— Ты… Ты должен уйти!
— Нет, — сказал он спокойно. — На сей раз — нет. Не раньше, чем ты меня выслушаешь.
Что-то заскрипело снаружи. Старые деревянные ступеньки под ногами в щегольских коротких сапожках.
— Это Натан! Уходи, пока еще можешь.
— Послушай меня, — он снова ухватил ее за руку, — ты не принадлежишь этому миру. Ты здесь не своя и никогда своей не была. Я пришел, чтобы отправить тебя домой.
— Домой?… Какой еще дом, я даже не знаю, кто ты такой!
Сапожки прокрались по коридору и показались в щели под дверью.
Мария выдернула руку и оттолкнула Ланье.
— Убирайся отсюда. Немедленно!
Дверь распахнулась, и в комнату хищно шагнул долговязый бармен с внушительной дубинкой в руке. На миг он, казалось, опешил, увидев клиента сидящим на кровати в полном одеянии, но тут же кинулся вперед, угрожающе размахивая своим оружием. Ланье вскочил, толстая дубинка просвистела мимо его уха и врезалась в плечо.
— Нет, Натан! Не надо!
Мария попыталась оттащить верзилу, который был на полголовы выше Ланье, но бармен оттолкнул ее. Девушка неловко упала на грязный пол. Натан не обратил на это внимания, сосредоточившись на противнике, и снова замахнулся дубинкой. Ланье отреагировал не раздумывая, его выучка сработала автоматически. Время замедлилось, нога в грубом тяжелом башмаке описала изящную дугу и каблуком с железной подковкой сокрушила ребра Натана. Верзила еще только складывался вдвое, воздух с хрипом покидал его легкие, когда Ланье, сделав шаг вперед, молниеносно прикоснулся ребром ладони к его горлу, а потом ударил открытой ладонью по лицу. Натан мешком рухнул на пол и остался лежать, подергиваясь.
— Ты убил его! Убил! — закричала Мария, подползая на коленях к Натану. — Грязный ублюдок! Мерзавец!
— Но ведь он… — Ланье вывалился из боевого статуса в реальное время, и левое плечо, на которое обрушилась дубинка Натана, взорвалось болью. Его правая ладонь была испачкана красным, и он тупо посмотрел на руку, не понимая, чья это кровь, его собственная или умирающего бармена. — Он же собирался прикончить меня!
— Натану нужны были твои деньги, а не жизнь… — Слезы ручьями струились по ее лицу, искаженному гримасой гнева и отчаяния. Очевидно, Натан был для Марии гораздо большим, чем просто сутенер. Ланье протянул руку, чтобы поднять ее с пола, но девушка резво вскочила на ноги и отпрянула. — Не прикасайся ко мне! — завизжала она. — Дьявол! Не знаю, из какого ада ты явился и знать не хочу… Оставь меня в покое!
Раздался тупой хлопок, не громче, чем производит пробка, вылетающая из бутылки шампанского. Еще секунду назад она стояла тут, прижимаясь спиной к стене, а в следующую секунду пропала. Исчезла вмиг, как лопнувший пузырек мыльной пены. Остался лишь приторный запах духов.
Ланье, все еще в шоке от боли, машинально двинулся к месту, где только что стояла Мария. Наткнувшись на кровать, он собрал рассыпанные на одеяле карты, сунул колоду в жилетный карман и вытянул за шнурок из-за ворота перемещатель, висевший у него на шее. Волна перехода поглотила его и унесла, не оставив позади ничего.