Потом я в отчаянии озираюсь. И вижу, что замаскировать большую ванну с душевым аппаратом нельзя даже теоретически. Можно, конечно, попытаться вынести дельфинчиков за пазухой и посадить в аквариум, но я не уверена, что мне удастся сделать это, не привлекая внимания якудза, однако оставить их на виду в ванне я тоже не могу.
Я подзываю мою прелесть, и парочка игриво тычется мне в ладони. Я уже готова подхватить их и засунуть как можно глубже в декольте, но тут раздается громкий настойчивый стук в дверь. «Пожалуйста!» — умоляет неполнозубый гангстер, которого я сразу узнаю по акценту, и мне кажется, он в таком же отчаянии, как и я.
Вот дерьмо!
Без единой разумной мысли в голове я подхватываю Ромео и Джульетту одной рукой, а другой открываю крышку унитазного бачка. Я бросаю дельфинчиков в бачок, отсоединяю ручку от клапана и поспешно опускаю крышку назад, чтобы не узреть моих бедных маленьких любовников в этом ужасном месте. Затем я кричу через дверь дурным голосом:
— Туалет не спускается!
Потом я выхожу. «Туалет сломался, не спускайте воду», — повторяю я неполнозубому. Тот мигом проскальзывает мимо меня и закрывает дверь, уставившись на полную ванну, а я мысленно скрещиваю пальцы.
Гас таращится на меня, и в глазах у него куча вопросов. Я выдавливаю милую улыбку и на всю гостиную объявляю:
— Не спускается!
Гангстер приходит через пару минут и снова садится перед телевизором, как ни в чем не бывало. Я выдыхаю воздух, застоявшийся в легких, и объявляю в пространство: «Мне нужно выпить», после чего спешу на кухню. Когда я возвращаюсь в гостиную с пивом и вручаю Гасу его бутылку, тот с интересом разглядывает наших азиатских стражников.
— Вы когда-нибудь слышали, ребята, — спрашивает он, — что существуют заметные расовые различия в активности алкогольной дедрогиназы?
— Нет, — отвечает один из них.
— Европейцы были избраны самой природой, — непринужденно продолжает Гас. — Видите ли, в Средние века вода в Европе была довольно ядовитой — открытые сточные канавы в городах, и все такое. Поэтому способность метаболизировать алкоголь была для европейца основой выживания, вопросом жизни или смерти. Но в Азии проблема загрязнения окружающей среды так остро никогда не стояла. Так что алкогольная дедрогиназа азиатов по большей части дефективна… Ну, не работает как следует, что поделаешь. И вот мы здесь с вами. И я говорю вам: будьте здоровы!
Гас прикладывается к бутылке и высасывает ее целиком. Теперь бандиты смотрят гораздо больше на нас, чем в телевизор. Лица их бесстрастны, и я не могу понять, как они воспринимают эти Гасовы шуточки.
— Крайне любопытно, — продолжает Гас, — что существуют также различия в ушной сере. — Боже, куда его понесло? — Не может ли кто-нибудь из вас, ребята, чуток поковыряться в ухе, чтобы Джесси могла посмотреть на типичную ушную серу азиата?
Теперь заметно, что они шокированы.
— Нет, серьезно! — восклицает Гас, ковыряясь в собственном ухе, а затем демонстрирует палец. — Видите? Европейская сера клейкая и коричневатая!
У якудза такой вид, словно их всех вот-вот стошнит.
— А что, разве у них по-другому? — невинно удивляюсь я.
— У большинства азиатов она сероватая и рассыпчатая, — поясняет Гас. — Забавно, не правда ли?
У меня опять возникает чувство, что я не слишком хорошая хозяйка, и я говорю:
— Парни, не хотите ли поесть?
Наши бандиты уже слегка зеленоватого оттенка, но согласно кивают, и я решаю, что проще всего заказать пиццу на дом. Я подхожу к телефону, что оказывается довольно интересно, так как прежде мне никогда не приходилось заказывать пиццу под дулом гангстерского пистолета. Вскоре становится очевидно, что ситуация с заложниками плавно перетекает в легкий закусон. Хотя мы с Гасом злы как тысяча чертей, нас утешает, что бандиты не нашли Ромео и Джульетту, ну и конечно, что они не пристрелили нас.
Мы все проводим ночь в нашей гостиной. Я приношу якудза подушки и одеяла для гостей, но они все равно не спят. Мы тоже, впрочем. Коты приходят составить нам с Гасом компанию, все пятеро, и они в полном экстазе, поскольку мы ухитряемся ласкать одновременно всех пятерых.
На рассвете у одного из наших постояльцев наконец оживает мобильник. Сам он ничего не говорит, только слушает. Затем отключается. Все трое встают и вежливо кланяются нам.
— Мы приносим вам свои извинения, — выступает за всех Розовый Бутон. — И спасибо за ваше гостеприимство, мистер и миссис Лэнли. Мне следует напомнить вам, что все события должны остаться строго между нами.
— Без проблем, — отвечаю я за нас двоих. — Счастливого пути… куда бы вы ни направлялись.
Как только они уходят, я несусь к унитазу и пересаживаю дельфинчиков из бачка обратно в ванну. Слава Богу, с ними все в полном порядке. Потом я смотрю на Гаса, который со своим безобразно распухшим носом и темными обводами вокруг розовых глаз ужасно напоминает печального лемура, страдающего от хронической бессоницы.
— Ну и что мы теперь будем делать?
— Прежде всего отправим Ромео и Джульетту к папе для безопасности, — говорит Гас. — У него есть вполне недурной аквариум.
— Хорошо, — соглашаюсь я. — Я отвезу их, но ты немедленно отправишься в пункт неотложной помощи. Где сейчас Джек?
— Папа должен быть в Кэмдене. Там они вроде как починяют тот большой мост.
Через двадцать минут я гоню по скоростной магистрали в сторону моста имени Бена Франклина. Ромео с Джульеттой сидят в пластиковом ведре с водой и ведут себя очень спокойно. На мосту действительно идут ремонтные работы — правая полоса закрыта, и машины с истошными гудками протискиваются сквозь бутылочное горлышко. Я замечаю крупное скопление оранжевых жилетов и касок. Они делают там что-то ужасное с дорожным покрытием при помощи отбойных молотков.
Зарулив за ограждение из оранжевых конусов, я выхожу из машины. Рабочие приветствуют меня пронзительным свистом и оглушительными кошачьими воплями.
— Привет, — говорю я всей компании честных трудяг. — Где я могу найти Джека Лэнли?
— Зачем он вам нужен, мисс? — откликается один из них. — Может, лучше поговорите со мной?
— Я бы с удовольствием, будь мне позарез необходимо интервью для журнала «Задница Фортуны», — отвечаю я.
Его простое честное лицо не знает, какое выражение следует принять в данном конкретном случае. Поэтому он просто провожает меня к Джеку, который с усердием оперирует отбойным молотком.
— Джесси, дорогуша! — ревет Джек во всю глотку, но потом вспоминает, что можно выключить молоток. — Что-то произошло?
Я объясняю ему ситуацию. Вот почему я так люблю Джека: я рассказываю ему, что якудза ворвались в наш дом и украли у нас новый биологический вид млекопитающих, выращенный его сыном, и после всего этого Джек задает мне один-единственный вопрос:
— Надеюсь, Гас устроил приличную драку?
— Да! — восторженно заверяю я. — Это была великолепная драка, он сражался аки лев рыкающий!
Джека на глазах распирает от отеческой гордости.
— Это хорошо, — говорит он. — Чем я могу помочь тебе сейчас, дорогуша?
— Пойдем, ты увидишь сам.
Джек следует за мной к машине, и я демонстрирую ему ведро с Ромео и Джульеттой. Он улыбается крошечным дельфинам ласковой улыбкой и довольно замечает:
— Вот это да!
— Им необходимо безопасное убежище.
— Конечно, это ведро совсем не место для таких милашек, — мудро кивает Джек. — Давай, я отнесу их в свой фургон. Наша смена скоро закончится, а дома я устрою их с полным комфортом, обещаю тебе.
Джек берется за ведро, но в этот момент какой-то полный кретин поднимает его отбойный молоток и по дурости случайно включает. На таком близком расстоянии молоток грохочет как огромная швейная машина, пришивающая мириад пуговиц к моим барабанным перепонкам, и он брыкается в руках дурака, словно дикий мустанг, и наконец отбрасывает идиота в сторону. Прямо на ведро с моими дельфинчиками, которое падает на дорогу боком. Бедные Ромео и Джульетта выплескиваются на горячий асфальт.