Иногда мне пишут читатели, недовольные тем, что я агитирую за советский строй. Они ошибаются, не об этом речь. У нас беда похуже. Разве люди рассудили: давайте, мол, откажемся от советского строя и будем строить капитализм? Нет! Они ни о чем не рассудили и ничего строить не собираются. Они даже не отрицают, что страну захватили воры, которые ее сжирают, но довольны тем, что эти воры кидают и им крохи. Они непритязательны! А интеллигенция, которая во всем этом сыграла неблаговидную роль, должна была бы сегодня оставить мелкую грызню и помочь восстановить в массовом сознании способность к умозаключению, расчету и предвидению.
Психология гунна
В антисоветском проекте, особенно на стадии “перестройки”, большую роль сыграла антилиберальная сторона нашего массового сознания. То, что ее расшевелили и эксплуатировали наши “либералы-западники” в союзе с “патриотами”, не должно удивлять, как не должна удивлять эксплуатация ими националистических и религиозных предрассудков, зачастую архаических, как в Чечне или Таджикистане. Их задача была “сжечь Спарту”, и ради этого ничего не было жалко. Антисоветское движение разбудило жажду воли, хаоса — антицивилизационное чувство, приведенное в дремлющее, латентное состояние в ходе напряженной советской индустриализации, войны, упорядочения городской жизни в эпоху “застоя”.
Какой же стороной вырвалось коллективное бессознательное русского народа и куда оно нас сейчас влечет? Вовсе не к либеральному открытому обществу, правовому государству и прочей сладенькой дребедени. Раскрепощенное перестройкой коллективное бессознательное лишь на коротком отрезке пути было попутчиком демократов — когда ломали порядок. Советский, социалистический, тоталитарный — как угодно его назови, неважно. Суть в том, что ломали порядок и создавали хаос.
В начале века Россия “кровью умылась”, но советский строй сумел овладеть разбуженной энергией и направить ее на строительство, создать новый порядок. Это — поразительная историческая заслуга большевиков. Почему же наша “патриотическая” интеллигенция не поняла этой стороны советского проекта? Из-за легкой внушаемости и поразительного отсутствия исторического чувства. Ее сознание сузилось до антисоветизма. А ведь главной, стихийной и страшной силой в революции был бунт “гунна”. Для него одинаково были чужды и белые, и красные — носители того или иного порядка. И это течение пронизывало все слои общества и было повсеместным, ползучим, “молекулярным”.
Кто же внял антисоветским призывам, если не считать ничтожную кучку “новых русских” и сбитую с толку интеллигенцию? Вняли именно те, в ком взыграло обузданное советским строем коллективное бессознательное “гунна”. Возникновение индустриальной цивилизации было “скачком из мира приблизительности в царство точности”. Скачком очень болезненным. Это царство — еще островок в мире, и нас тянет вырваться из него обратно в мир. Эти массы людей, освобожденные с заводов и из КБ, от норм права и нормальной семейной жизни, правильно поняли клич Ельцина: “Я дал вам свободу!”. Это свобода ватаги, банды. В самом понятии “рынок” их слух ласкали эпитеты: свободный, стихийный. А понятие плана отталкивало неизбежным: плановая дисциплина, неукоснительное выполнение.
Конечно, все мы испытываем тягу к бегству от цивилизации. Мы и совершаем порой такое бегство на время, отдыхаем душой. Но когда это происходит с половиной народа, и он начинает “жечь костры и в церковь гнать табун”, то это — катастрофа. И чем она кончится, пока не ясно. И это — вовсе не возврат к досоветской российской цивилизации, это именно пробуждение в нас гунна. А гунн сегодня может сколько-то времени выжить, только истребляя все вокруг, — пока и его не истребят.
Та невероятная индустриализация, которая легла на плечи русских крестьян, потом война, потом вся гонка развития как будто сжали несколько поколений нашего народа слишком тугой пружиной. Начали при Брежневе давать послабление — неумело. А потом за этих людей взялись антисоветские идеологи, пришел Ельцин — и пружина вырвалась. И масса людей довольна. Скудеет их потребление, рушится страна, уходят в банды сыновья, а они к этому равнодушны. Главное, сброшены оковы индустриальной цивилизации. И при этом есть президенты, которые это одобряют и даже бросают им на прокорм и пропой последние богатства страны. И есть патриоты типа И. Р. Шафаревича, которые легитимировали этот поворот, убеждая людей, что советская индустриализация — “путь к обрыву”.