— И, знаешь, люди вдруг успокоились, — тихо говорит Майков. — Пошумели чуть-чуть только казаки и экологи. И тоже разошлись — не поняв ничего!
Вот, господа, фрагменты из заключения Госкомитета России по экологии и охране окружающей среды, которое мне с большим трудом удалось достать:
“Терминал по приему, хранению и отправке аммиака... представляет собой установку для приема жидкого аммиака с железнодорожных цистерн и его закачки в аммиакопровод для его транспортировки к морскому причалу. Планируется отгрузка 2,2 млн т аммиака в год... Необходимость размещения пункта перевалки аммиака в Темрюкском районе Краснодарского края объясняется тем, что при распаде СССР два пункта перевалки аммиака в гг. Вентспилсе и Одессе оказались на территории соседних государств — использование их связано не только с техническими, но и с экономическими и политическими трудностями”.
(Вот оно, в чем дело! — там трудности! То есть латыши и украинцы смогли от этого кошмара о т б и т ь с я, — а на русской земле можно творить ч т о х о ш ь!!)
“Радиусы зон поражения людей с летальным исходом при авариях, связанных с поступлением аммиака в атмосферу, составляют: на береговом изотермическом хранилище — 1,4 км; зоны поражения средней тяжести (частичная потеря здоровья) имеют большие размеры: радиус от 1,2 до 4,2 км, а площадь — от 0,57 до 7,9 км.
При авариях в зоны поражения могут попасть островной причал, д/о “Факел”, п. Волна, п. Виноградный, ст. Вышестеблиевская, станица Т а м а н ь.
Расчетное время подхода облака аммиака к этим пунктам — 3—5 м и н у т”!
“В случае разрыва аммиакопровода... авария будет представлять смертельную опасность и для экипажа судна, принимающего аммиак... В среднем по погодным условиям неблагоприятны для проведения грузовых операций в море 146 дней в году (!)”.
“Рекомендации. В соответствии со ст. 3 Федерального Закона РФ “Об экологической экспертизе” в целях выполнения принципов экологической экспертизы — необходимо на стадии дальнейшего проектирования обязательно предусмотреть обсуждение проекта государственной экспертизой с гражданами и общественными организациями, организованное органами местного самоуправления (п. 1, ст. 14 Закона)”. Комментарии — излишни!
Даже это с в е р х м я г к о е заключение дает представление о том, какой смертельной опасности подвергается едва ли не последний чистый уголок России!
— Да ведь уже послан нам знак беды, — мрачно вздыхает Майков. — Я тебе показывал построенную “Газпромом” у подножья Зеленской, где сейчас эти кучи, — часовенку в честь преподобного Никона? Поехали, увидишь теперь!..
Мы подъехали к часовне — я ахнул!
Ступени часовни отступили, покосились, земля за ними разверзлась — и оскалилась откосами ям!
— Такова геоморфология нашего полуострова. Одно движение подземных вод!.. Вон берега рушатся. Много карстовых пустот. Под тяжестью гигантского терминала рухнет одна пещера — и разрыв любой стенки обеспечен! Земля Тамани предупреждает — остановитесь, безумцы!
— Ты расскажи конкретно — что будет после того, как это гадство построится? Итак, жидкий азот в огромной цистерне. 180 тонн смертельной опасности...
— Хочешь конкретно? Давай конкретно! Значит, так. Сначала — р ы б а. Что будет с рыбой? Т е н ь от трехкилометровой эстакады на сваях отбросит стада кефали, лобаня и хамсы от нас к не нашему уже Крыму. Тысячелетние миграционные пути рыбы будут прерваны! Что будет с рыбаками? С их наследственным промыслом? Куда, например, бросит судьба 250 рыбаков колхоза имени Хвалюна? Ведь столько дворников Махлаю будут не нужны! Как, впрочем, не нужны будут п о т о м тысячи таманцев!
— А как же рабочие места, которые они собираются создать?
— Рабочих мест после окончания строительства на терминале будет только 120. В основном — для приезжих. Дальше... В о з д у х Тамани — сытный, сильный, бодрящий! — будет отравлен! Бора и трамонтана превратят осенью и зимой терминал в пушкинский анчар! Но и это не самое страшное! Даже все это паскудство вообще н и ч т о по сравнению с тем, что может случиться в н а ш е время!