А. К.: На самом деле рассматривать поведение народа, провозглашающего себя “богоизбранным”, вне религиозных и психологических установок (весьма своеобразных, судя по заявленной претензии) невозможно. Однако автору уже вышедшей книги не предложишь иного подхода, будем следовать за ним в “историко-бытийных” разысканиях.
Наша беда, что мы пытаемся осмыслить собственную историю, в том числе и вековые взаимоотношения с еврейством, в отрыве от истории мировой. Признаемся — мы ее просто плохо знаем. Поэтому и молчим растерянно, когда какой-нибудь Голенпольский тычет нам русским пьянством. Присмотритесь к всемирной истории, сюжет всюду один и тот же. Вот исполненное самодовольства свидетельство одного из виднейших идеологов еврейства С. Дубнова: “В Египте (в начале нашей эры. — А. К. ) жило около миллиона евреев, которые благодаря своему трудолюбию и трезвости достигли высокой степени благосостояния. Они беспрерывно расширяли свои торговые сношения и все более богатели, в то время как часть местного греческого населения, вследствие лености и распутной жизни, постепенно обеднела”.
Спивались греки. Спивались негры: “После войны на юге, где выращивали хлопок, простые и необразованные негры собирали урожай на паях с белыми плантаторами. Евреи устанавливали на территориях плантации магазины, удовлетворяли все нужды черных в кредит и в конце сезона становились владельцами той части урожая, которую получали негры”. Между прочим, это свидетельство популярного у нас Марка Твена.
Сопоставим с данными расследования, которое проводил в Минской губернии наш знаменитый поэт (и сенатор) Г. Державин. Цитирую по книге Солженицына: “Жиды, ездя по деревням, а особливо осенью при собирании жатвы, и напоив крестьян со всеми их семействами, собирают с них долги свои... пьяных обсчитывая, обирают с ног до головы...” Не правда ли, схожий механизм?
Расследование Державина выявило и причину, делавшую крестьян легкой добычей шинкарей. Она хорошо знакома и жителям нынешней России. Нищета. Оказывается, торговцы подкупали помещиков, и те заставляли крестьян приобретать товары в три раза дороже их стоимости, а продавать урожай тем же спекулянтам в три pаза дешевле. Обобранным до нитки людям оставалась одна дорога — в шинок.
Здесь прослеживается некий архетип. Схема поведения, возникшая на самой заре еврейства. Вспомните ветхозаветную историю Иакова и Исава. Старший брат Исав был “человеком полей”. Однажды он пришел к своему брату Иакову, жившему в “шатрах”, усталый и голодный. Видимо, то была крайняя степень истощения: “Исав сказал: вот, я умираю...” “Но Иаков сказал (Исаву): Продай мне теперь же свое первородство”. Исав вынужден был отказаться от первородства, и “дал Иаков Исаву хлеба и кушанье из чечевицы” (Бытие. 25: 29—34).
Именно Иакова, возвысившегося таким образом, евреи считают своим родоначальником. Полагая остальные народы потомками Исава и других детей Исаака: “Вот я поставил его господином над тобою и всех братьев его отдал ему в рабы” (Бытие. 25:37).
В. К.: Что и говорить, выразительная мифологема... А вот еще один факт для осмысления. В книге приводится достаточно большой материал о том, как царское правительство пыталось приобщить евреев к сельскохозяйственному труду. Ничего не вышло из этого! Можно было бы такое отнести как раз на счет национального характера. Но вот ныне в Израиле, оказывается, создано образцовое сельское хозяйство. Отвечая на вопрос главного редактора “Московских новостей” Виктора Лошака, Солженицын объяснил этот парадокс так: с в о я з е м л я.
Значит, в России земля все-таки была чужая? И, может быть, нежелание служить в армии, что также долго и безуспешно пыталось преодолеть русское правительство, объяснялось тем же самым — чужая страна? А ведь теперь, опять-таки в Израиле, служат, да еще как!
А. К.: Трагикомедия устройства еврейских хлебопашцев на тучных нивах Новороссии занимает достойное место в книге Солженицына. И то — масштаб операции для начала XIX века впечатляющий! Стремясь отвлечь евреев от “вредных промыслов” — винокурения и виноторговли, — правительство Александра I приняло решение переселить часть из них из черты оседлости в новообретенные земли. Было выделено 30 тысяч десятин (по 40 десятин на семью, при том что у крестьян в самой России надел, как правило, не превышал 10 десятин), на устройство только 9 еврейских колоний истратили 300 тысяч рублей — баснословную сумму по тем временам! Переселенцам выдавали денежные ссуды на переезд, на покупку инвентаря, скота и т. д. Для них рыли колодцы, строили рубленые избы (“в этой местности не только у всех мужиков, но даже у некоторых помещиков были дома глинобитные”, — подчеркивает Солженицын).
Все эти усилия пропали втуне. Поселенцы “отнюдь не ожидали, что их самих будут принуждать непременно заниматься сельскими работами”. (Да, по той щедрости, с какой кампания проводилась, не хватало только наделить их крепостными для обработки земли!) Приезжие резали скот на мясо, продавали семена и засыпали правительство жалобами на плохой климат, скудную землю — при том что у немецких, болгарских, чешских поселенцев, живущих неподалеку, были обильные урожаи.
Конечно, чужая земля. Даже так — скажу с разбивкой: во-первых, земля (история Иакова и Исава показывает, что евреи изначально относились к “людям полей” презрительно); во-вторых, чужая. Кто-то из еврейских мыслителей, кажется, Мартин Бубер, заметил, что евреям не следует обрабатывать чужую землю, ибо они могут привязаться к ней. Вот это, пожалуй, главное: не полюбить землю страны, давшей пристанище, не утратить того чувства надменной экстерриториальности, которое с предельной выразительностью (и предельным аморализмом!) воплотил средневековый поэт из испанской Кордовы Иуда Халеви:
Как мусор для меня все испанские сокровища,
богатство и испанское добро.
Для меня чистое золото — пыль той земли,
на которой стоял наш храм.
Но дело не только в отношении к земле, несмотря ни на что воспринимающейся как чужая. Основная проблема в отношении к стране. В идентичности — отождествлении себя со страной рассеяния и ее народом или отказом от такого отождествления. Особенно этот вопрос волнует западных исследователей еврейства. Запад надменен и прагматичен. Он дорожит своим гражданством и правами, им предоставляемыми. А с другой стороны, понимает, что те, кто вменяет все это ни во что, будут плохими защитниками его интересов. Так вот, с конца XIX века, когда начала набирать силу пропаганда сионистов, западному истеблишменту пришлось с неприятным изумлением убедиться в наличии у еврейских сограждан двойной, а то и вовсе чуждой идентичности. Об этом с неутихающей яростью писал Дуглас Рид. Горькое прозрение ожидало и властителей России — сначала Николая II, затем Сталина.
В наше время, когда евреи широко представлены в правящих элитах Запада и России, проблема приобретает особую остроту. Дэвид Дюк в книге “Еврейский вопрос глазами американца” пытается выяснить, в чьих интересах действуют лица с двойной идентичностью — в интересах США или Израиля. Одна из глав книги, где перечислено 23 посла Соединенных Штатов еврейской национальности, озаглавлена показательно: “Посол — чей он?” В главе “Влияние евреев в политике” дан список 55 представителей “избранного” народа, занимавших ключевые посты в администрации Б. Клинтона, в их числе госсекретарь, министр обороны, директор ЦРУ, министр финансов, глава Федеральной Резервной Системы (американский аналог Центробанка), глава Национального Совета Безопасности, представитель в НАТО и т. д.
В. К.: Еще нельзя не задуматься о национальном характере, русском и еврейском, читая в книге такой пассаж: “...К состязанию с гибкой мыслью и письменностью либеральной и радикальной прессы, столь обязанной в своей энергии и непрерывном развитии сотрудникам-евреям, русские национальные силы, медлительные, благорастворенные умы, совершенно не были готовы тогда (и уж тем более сегодня)”. Это, Александр Иванович, уж самое прямое отношение имеет и к “Нашему современнику”, и к “Советской России”. Разве не так? И что Вы скажете на сей счет?