К слову, об интересах. На семинаре политологов стран СНГ в московском отделении Фонда Карнеги я спросил представительницу Азербайджана, лоббируют ли московские азербайджанцы русские интересы в Баку. Коллега сказала, что не понимает вопроса…
Столь же “непонятливыми” оказываются и правительства закавказских республик. Пополняя скудные бюджеты долларами из России, получая от нас электричество и газ фактически бесплатно, они по любому поводу идут на конфликт с Москвой. Грузия просто специализируется на борьбе с “бывшей империей”, расчетливо втягивая в конфликт США, что в конечном счете может привести к российско-американскому противостоянию.
В тугой узел межнациональных отношений все чаще вплетается еще одна окрашенная красным нить. Криминальная. “Этническая преступность” и прямо “кавказская преступность” — рабочие термины милиционеров и социологов. Диаспоры протестуют: нельзя всю нацию — семейство наций — записывать в преступники. Этого никто не хочет. Но нельзя же игнорировать оперативные данные: “...По некоторым оценкам, азербайджанская диаспора контролирует более 30 процентов столичного рынка наркотиков и оружия” (“МК”. 8.10.1999).
Развивая тему, журналист сообщает: “Что касается остального преступного мира, то тут больше других преуспели чеченцы. Жители бывшей ЧИ АССР — короли автомобильного бизнеса. Контролировали Южный порт — Мекку российских автолюбителей. А с легализацией торговли машинами основали крупные коммерческие фирмы — стали дилерами самих известных марок”.
О связях чеченской диаспоры с солидными фирмами писал и еженедельник “АиФ-Москва”: “...Установила уже определенные отношения с целым рядом банков и коммерческих предприятий, среди которых, по оперативным данным РУБОП столицы: АвтоВАЗбанк, Айсибанк, банк “Аэрофлот”, Всероссийский биржевой банк, Московский областной Сбербанк, Мосстройэкономбанк, Росбизнесбанк, торговый центр “Охотный ряд” на Манежной площади (забавно: Манежную площадь сначала перекопали, а потом превратили в гигантский бутик, чтобы отвадить коммунистов, проводивших здесь многотысячные митинги, а в результате отдали этот, без преувеличения, стратегический плацдарм под стенами Кремля чеченцам! — А. К. ), гостиница “Рэдиссон-Славянская”, станция техобслуживания № 7 на территории Северо-Восточного округа, казино “Габриэла” и т. д.” (“АиФ-Москва”, № 39, 1999).
Впрочем, легализация бизнеса не отменяет криминальной составляющей. В середине 90-х годов, сообщает “МК”, “в Москве действовало семь основных группировок чеченцев: “Центральная”, “Останкинская”, “Лозаннская”, “Белградская”, “Салютинская”, “Украинская”’ (по названию гостиниц) и “Южнопортовая”. “Центральная”, под руководством Лечи Исламова, контролировала около 300 фирм, рынки, проституцию в центре города. “Останкинская” занималась перепродажей оргтехники. “Южнопортовая” под руководством... Сулейманова (Хозы) специализировалась на автомобилях” (“МК”. 29.09.1999).
Сколько же приезжих вовлечено в столь широко поставленный криминальный бизнес? Точную цифру вам не назовет никто. Но кое-что можно вычислить самостоятельно, используя “проговорки” официальных лиц. Глава Федеральной миграционной службы, определив общую цифру нелегальных переселенцев в четыре миллиона, заметил: “Я вывожу за скобки попрошаек, воров — весь этот криминальный хлам. Хотя таких немало — процентов 10—20” (“Независимая газета”. 16.08.2002). 20 процентов от четырех миллионов — 800 тысяч бандитов, почти миллион. Не кажется ли вам, что такой инородный довесок — непозволительная роскошь для и без того криминализованной России?
В этом контексте чудовищной нелепостью (если не сказать резче) звучат заявления некоторых чиновников высшего ранга, пытающихся одним росчерком начальственного пера “закрыть тему”. Особенно отличился новоназначенный министр по делам национальностей Владимир Зорин. Тон задал журналист, бравший у него интервью. Упоминались (в который раз!) “армянский погром в Подмосковье”, “выходки скинхедов”, “взрывоопасные антисемитские плакаты” — словом, был продемонстрирован весь джентльменский набор. Министр охотно откликнулся на четко сформулированный запрос. А под конец выдал то, на что интервьюер и не рассчитывал, заявив, будто милицейский термин “этническая преступность” устарел. “Речь идет об одном из пережитков нашего прошлого, когда еще была пятая графа в паспорте и когда вводился очень неудачный термин “этническая преступность”. От этого подхода мы уже начали отказываться, но, как все старое, это цепляется за наше сознание” (“Независимая газета”.17.07.2002).