Выбрать главу

—Таким образом, подготовка закончена полностью,— как бы подводя итог сказанному, продолжал Жуков.— Наши войска превосходят противника в людях более чем в три раза, в артиллерии и танках — в четыре, в авиации — в полтора раза. Для успешного выполнения операции мы подготовились осно­вательно и можем диктовать противнику свои условия.

Слушая доклад Жукова, можно было подумать, что, излагая план операции, он был в нем так уверен, как будто никакие силы не в состоянии помешать его благополучному осуществлению. В его словах сквозила неопровержимая уверенность в успешном его завершении и нанесении противнику столь мощного удара, от которого он не скоро оправится и не сможет противостоять нашим войскам до самого Днепра.

— У меня все,— закончил доклад Жуков и посмотрел в сторону Сталина, который, следуя своей привычке, заложив руки за спину, медленно прохажи­вался по ковровой дорожке вдоль стола за спинами сидящих. Он взглянул на Жукова и удовлетворенно кивнул головой. Жуков сел, ожидая вопросов, раскрыл папку, чтобы при необходимости сделать пометки.

Сталин подошел к торцу стола и остановился за спинкой своего стула, его усталое лицо будто смягчилось, глаза блеснули желтоватыми белками, и их темные зрачки остановились на Василевском:

— Хотелось бы услышать мнение начальника Генерального штаба по этому вопросу.

— Думаю, товарищ Сталин, что обсуждать тут нечего. Войска готовы к наступлению, и начинать его нужно в назначенный срок — третьего августа. Вносить какие-либо дополнения и изменения к плану операции нет необ­ходимости. Неучтенные неожиданности будем устранять в процессе боевых действий.

— Хорошо, товарищ Василевский, я придерживаюсь того же мнения, что пора начинать операцию.

Василевский одернул китель и, облегченно вздохнув, сел, откинувшись на спинку стула.

Сталин взял со стола трубку; раздавив папиросу рукой, извлек из нее табак, которым набил трубку, и закурил. Выдохнув облако дыма, помахал рукой перед  лицом, разгоняя его, в кабинете слоился ароматный табачный запах.

Он оглядел сидящих за столом и продолжил заседание. В ходе обсуждения операции была высказана мысль о возможности окружения белгородско-харьковской группировки противника Воронежским фронтом во взаимодействии с войсками Степного и Юго-Западного фронтов, то есть повторения Сталинграда.

Внимательно выслушав предложение об окружении противника, Жуков ответил:

— Окружение и последующая ликвидация белгородско-харьковской группи­ровки противника надолго прикуёт к себе большое количество наших войск и собьет темп наступления, создавая тем самым благоприятные условия против­нику укрепить свои позиции на Днепровском рубеже обороны. Мы должны прорвать этот бастион, который они считают неприступным, как можно быстрее, буквально на плечах отступающего врага. Считаю операцию по окружению противника в настоящее время несвоевременной и ненужной.

Сталин, продолжавший ходить по ковровой дорожке вдоль стола, остано­вился, вынул изо рта трубку, неторопливо разгладил усы и очень тихо сказал:

— А ведь товарищ Жуков дело говорит. Конечно, на первый взгляд очень заманчиво было бы окружить вражескую группировку и уничтожить ее — для этого и сил у нас достаточно, но наша задача в настоящее время — как можно скорее изгнать немцев с нашей территории, для этого необходимо быстрее выйти к Днепру, форсировать его и освободить Украину. А окружать их мы будем позднее, когда они выдохнутся и будут послабее... — Он говорил, как всегда, неторопливо, точно формулируя мысли, обстоятельно развивая аргументы и лаконично подводя итоги сказанному. Его слегка прищуренные глаза с легкой лукавинкой блуждали по лицам сидящих за столом, а плавные движения рукой, которой он как бы подчеркивал то, что считал наиболее важным, действовали убедительно.

После непродолжительного обсуждения Ставка утвердила основные положе­ния плана операции под кодовым названием “Полководец Румянцев”. Согласно плану, предусматривалось нанесение ряда мощных ударов с тем, чтобы прорвать оборону врага на белгородско-харьковском плацдарме, разъединить его группировку и уничтожить по частям.