Снаружи жарят, внутри парят.
И вот — чудо! — выдолбленная осина как бы сама раздвигает свои бока. Голые еловые прутья осторожно, по одному, вставляют внутрь в согнутом виде. Их нежная упругость медленно раздвигает борта. Все шире и шире… Вот уже наметился и лодочный силуэт… Нетерпеливый хозяин подкладывает дрова, вставляет и вставляет упругие прутья, забивает распоры между бортами (предательскую крохотную щелку внутри никто не заметил). И вот лодка разведена! Вдруг раздается треск. Один борт отваливается начисто, а дно выпирается по ничем не исправимой щели.
Теперь все начинай сначала…".
Такие горе-мастера не участвуют в конкурсах в селе Устье Кубенское. Там собираются настоящие профессионалы лодочного искусства, сами уже имеющие учеников.
Ходкий и прочный карбас был у нашего родственника Владимира Алексеевича Красикова до той поры, пока он не купил дюралевую лодку. Сколько на этом карбасе порыбачили, поплавали и к Уфтюге, и в другие отдаленные концы озера!.. Справлялся с его управлением Владимир Алексеевич мастерски. Даже большая волна ему как бы подчинялась: вел он на моторе карбас между валами так, будто скользил с одного гребня на другой; никогда не захлестывало лодку, мягко перекатывающуюся с волны на волну.
Хозяйственно-промысловый характер того или иного северного озера или реки диктовал свой вид плавательных средств. Кубеноозерский карбас отличается от лодок-белян, расшивов и барок, которые можно встретить на Белом озере и на Шексне. Их выделывали черепане — жители череповецких деревень. Сохранились слова песни, в которой слышится эпический распев:
Вон Белое озеро плещет вдали,
Качая расшивы на бурных волнах…
С постройкой водной системы герцога Александра Вюртембергского (Северо-Двинского канала, соединившего прямым сообщением бассейны рек Волги и Северной Двины) в Кубеноозерье стали появляться большие суда, баржи, первые пароходы — собственность местных богатеев. В селе Устье такими пароходчиками являлись купцы Ганичевы, которым принадлежал к тому же лесопильный завод (ныне лесозавод) в устье Кубены, а также маслобойный и кирпичный заводы. В краеведческом словаре Ф. Я. Коновалова, Л. С. Панова, Н. В. Уварова "Вологда XII — начало XX века" (Архангельск, 1993) сообщается, что первый пароход "Меркурий" появился на Кубенском озере в 1862 г. Он курсировал между озером и городами Вологда и Тотьма. Ганичевский же пароход плавал от села Устье Кубенское через пристань Спасо-Каменного монастыря до реки Уфтюги и был, так сказать, внутренним рейсом. Известный род кубян Ганичевых, я думаю, имеет отношение к известному прозаику и публицисту, общественному деятелю В. Н. Ганичеву, который числит одну из родословных линий вологодской.
На Центральном рынке в Вологде надо обязательно посетить рыбные ряды. Там увидишь рыбу, которую не купишь по дороге в Кириллов. На базаре продаются уловы с двух озер — Белого и Кубенского. Белозерская рыба покрупнее, особенно лещи, но зато осенью можно недорого купить кубеноозерскую нельмушку. Только вот ее обрабатывать нужно как можно быстрее — она нежная, долго не хранится в тепле. Знатный рыбак Николай Красиков после рыбалки тут же вываливает нельмушку в таз с "холодянкой" — ледяной водой из колодца — и сразу ее "порет", то есть чистит, иначе, если опоздаешь с разделкой, считает Николай, нельмушка будет уже "не та".
Еще один мой родственник, художник по дереву Михаил Кирьянов, поступает с купленной на базаре нельмушкой просто — немного подсаливает (жирная, она быстро впитывает соль) и коптит в специальном железном ящике прямо во дворе у входа в свою мастерскую в центре Вологды. Аромат копчушки стоит на целый квартал такой, что даже Василий Иванович Белов с Ольгой Александровной Фокиной выглядывают из окон соседнего дома на запах.
Удивительно, но долгие десятилетия в Вологде запрещали торговать местной рыбой. На Центральном базаре даже рыбных рядов не существовало. Не купить было и знаменитых соленых рыжиков, клюквы, брусники, морошки, многих других даров Вологодской земли. Для их сбора и продажи имелась потребкооперация со своими магазинами. Не брошу камень в эту организацию, которая знала в своей истории и хорошие, и плохие времена, к тому же она умело перерабатывала лесные гостинцы в консервы, варенья, компоты, сушила грибы, мариновала и солила овощи. Из вологодских лесов продукция разлеталась по всей стране, а сам местный сапожник оставался подчас без сапог. Поэтому каждый вологжанин заготавливал подножный корм сам, не надеясь найти его на базаре.