Что означают эти предельно резкие высказывания? Прежде всего то, что господству республиканцев в американской политике, по-видимому, приходит конец. Катастрофические для партии войны — она же партия Буша — результаты промежуточных выборов в конгресс подтверждают этот прогноз (республиканцам не помогло даже ритуальное жертвоприношение — смертный приговор Саддаму Хусейну, вынесенный прямо перед голосованием). А поскольку в последние годы соперничество между республиканцами и демократами утратило формальный характер и приобрело невиданную ранее в Америке идеологическую и политическую глубину, сменой команды Белого дома дело на этот раз скорее всего не ограничится.
Сразу после 11 сентября некоторые обозреватели, в том числе и я, писали о б о р ь б е д в у х п р о е к т о в в американской политике — национального и глобалистского. Буш представлял национальный: укрепление американской мощи, подавление других государств, захват территорий, ресурсов и рынков. Насколько он действительно соответствовал интересам американского народа — другой вопрос. Но Соединенные Штаты под управлением Буша выступали как п о с л е д — н и й с у в е р е н.
Ныне вашингтонская — а заодно и мировая — элита, похоже, сделала ставку на конкурирующий проект — глобалистский. Американская мощь по-прежнему будет использоваться (пацифистов и наивных почитателей заокеанской демократии просят не беспокоиться!), но в изменившихся условиях она будет служить силам наднациональным. Бжезинский прямо указывает: “…Мир ожидает от Америки большего: чтобы она взяла на себя обязательство поднять человечество на качественно новый уровень взаимоотношений. Только если суверенитет Соединенных Штатов ответит на вызов истории и б у д е т с л у ж и т ь б о л е е в ы с о к о й ц е л и, ч е м о б е с п е ч е н и е н а ц и о н а л ь н о й б е з о п а с н о с т и (разр. моя. — А. К.), американские интересы снова могут совпасть с интересами всего мира”.
Показательно: эта декларация провозглашена в статье, посвященной проблеме масс — возрастанию их роли в политике. О т в е т авторов глобалистского проекта — создание некоего органа, координирующего политику в планетарном масштабе. Прямо в соответствии с уже упоминавшейся формулировкой субкоманданте Маркоса — “объединенное правительство” против “объединенного народа”.
Бжезинский предлагает создать “Клуб четырнадцати” — объединение наиболее крупных и влиятельных государств. В него должны войти США, три европейские державы (Англия, Франция, Германия), Россия, пять азиатских держав (Китай, Индия, Пакистан, Индонезия и Япония), по две страны от Африки и Латинской Америки (Нигерия, ЮАР и Бразилия с Мексикой). Выразительное завершение конструкции — “п о с т о я н н ы й с е к р е т а р и а т”, сформированный при клубе и координирующий его деятельность. Очевидно, ему-то и предначертано стать р е а л ь н ы м о р г а н о м у п р а в л е н и я м и р о м. Фактически речь идет о создании Мирового правительства, хотя Бжезинский многословно отрекается от этого.
Тот же план содержится и в книге Сороса. Финансист предлагает создать “Альянс во имя открытого общества”, включив в него наряду со “зрелыми демократиями” и “страны периферии”. “Поскольку, — уточняет Сорос, — на периферии мало зрелых демократий, развивающимся демократиям можно предоставить статус кандидатов в члены альянса, но при этом н а д о с т р о г о с л е д и т ь (разрядка моя. — А. К.) за тем, чтобы их политика соответствовала его целям”. Немаловажное уточнение: “Цели альянса никогда (!) не будут полностью совпадать с внешнеполитическими задачами конкретных стран”.
Для того чтобы “кандидаты” с периферии б е з о г о в о р о ч н о выполняли поставленные мировыми заправилами цели, финансист предлагает узаконить набор п р и н у д и т е л ь н ы х мер, начиная с экономических санкций и заканчивая “вооруженным вмешательством”.
Как видим, перспектива предельно ясна. Причем она обрисовывается не только в работах Бжезинского и Сороса, но и в десятках, если не в сотнях публикаций менее значительных авторов.
Но остается открытым вопрос: н а с к о л ь к о п р и в л е к а т е л е н этот проект в качестве а л ь т е р н а т и в ы народной активности? Что предпочтительнее: попытаться решить острейшие проблемы сегодняшнего (и завтрашнего) дня, основываясь на сознательном выборе простых людей, или подчиниться д и к т а т у Мирового правительства? То, что это будет именно диктат, сомнения не вызывает. Ведь решать придется вопросы, которые т р а д и ц и о н н ы м и м е т о д а м и урегулировать не удалось.
В качестве уступки господствующему прагматизму можно сформулировать проблему по-иному: н а с к о л ь к о э ф ф е к т и в е н глобалистский проект?
Чтобы не заниматься бесплодными гаданиями, вкратце коснемся деятельности так называемой Еврокомиссии — правительства Европейского Союза, которое некоторые аналитики считают прообразом правительства Мирового.
В последнее время Еврокомиссия столкнулась с рядом серьезных проблем, как фундаментальных, так и ситуативных. К первым относятся принятие Европейской конституции, планы расширения ЕС, баланс между старыми и новыми членами Союза или, как говорят теперь с подачи американцев, между Старой и Новой Европой. К ситуативным можно, хотя и не без оговорок, отнести проблему незаконной миграции (от которой особенно страдает Испания), урегулирование палестино-израильского и ливано-израильского конфликтов, отношение к ядерной программе Ирана, энергетический диалог с Россией.
Н и о д н о й из этих проблем евробюрократам разрешить не удалось! Более того, они даже не смогли выработать единой позиции по большинству названных вопросов. Испания, по сути, оставлена один на один с африканскими переселенцами; в Ливане страны ЕС представлены национальными воинскими контингентами, а не объединенными силами; во взаимоотношениях с Ираном ведущие державы Европы (Англия, Франция, Германия) колеблются между соглашательством, роняющим их престиж, и жесткостью, которая вредит их экономическим интересам.
В вопросах распределения бюджетных субсидий, выработки общей стратегии в отношениях с Америкой и в деликатной сфере доступа рабочей силы с Востока на Запад Европы старые и новые члены ЕС находят компромисс с огромным трудом. А планы принятия Европейской конституции и дальнейшего расширения Евросоюза и вовсе остаются несогласованными.
Кажется, единственное, что сплачивает в Брюсселе всех, так это противостояние с Россией в энергетическом и других вопросах. Но как раз в этой сфере согласованная политика Евросоюза а б с у р д н а. Конечно, можно насолить Путину и отказаться от долгосрочных контрактов с “Газпромом”, что, без сомнения, сильно ударит по России. Но всё закончится тем, что, лишившись “длинных” европейских денег, “Газпром” не сможет вкладывать достаточно средств в освоение новых месторождений, добыча упадет, и Европа останется без газа.
Простейшая логическая (и производственная) цепочка. Неужели бюрократы из Еврокомиссии не могут просчитать ее до конца? Как выясняется, нет! Потому что “концы” этой цепочки упираются в конкретных национальных потребителей и производителей. Спорит с Россией Еврокомиссия, а без газа останутся Германия, Франция, Италия. По идее, это должно бы беспокоить правительства в Берлине, Париже, Риме. Но там п е р е д о в е р и л и (во всяком случае до поры) вопросы энергетической стратегии Брюсселю.
Делегирование властных полномочий на более высокий уровень, как правило, не только не облегчает, но, напротив, затрудняет принятие решений. Неудивительно: по мере удаления от конкретного человека (социальной группы, национального государства) уменьшается мотивированность управленцев и п о н и ж а е т с я у р о в е н ь и х о т в е т с т в е н н о с т и. Русская пословица говорит о том же со щемящей безысходностью: “До Бога высоко, до царя далеко”. При этом следует учесть, что в национальном государстве обездоленными оказываются низшие слои, а в наднациональных образованиях — и низшие, и верхние. Те и другие вынуждены подчиняться тонкому слою космополитической элиты.