В Грузии визит папы внешним образом протекал более драматично, нежели в Румынии, с протестами немалой части монашеского духовенства. Однако за ним не последовали толпы негодующих мирян, сам католикос Илия приветствовал папу, а что до высшего политического уровня, то с него прозвучали заявления вообще удивительные. Президент Шеварднадзе назвал прибытие папы в Тбилиси самым крупным событием в истории христианства на Кавказе (а мы-то полагали, что таковым — по крайней мере, для Грузии — было прибытие сюда ее просветительницы Нины, по преданию, сестры Георгия Победоносца). Что же да католикоса, то именно из его уст прозвучали слова, что “визит папы римского поможет представлению Грузии на самом высоком уровне в мировом сообществе”. Тем самым было обозначено существо проблемы, а именно: то, что выбор странами восточнохристианского мира вектора и даже идеала вхождения в “цивилизованное общество”, понимаемое как сообщество, основанное на ценностях Запада, лишал опоры и обессмысливал прежний многовековой формат противостояния, основанный на восходящем с Византии представлении о ее не только цивилизованном равенстве с латинской Европой, но и об ее превосходстве. Справедливость требует признать, что для этого были немалые основания: ведь восторженные строки Византии посвятил сам Данте, и вплоть до XI—XII веков она для всего христианского мира представала средоточием не только огромных богатств, но и великолепной, блестящей культуры. Тогда — недосягаемой для Запада, в большинстве провинций которого, по признанию современного английского историка Рансимена, культурный уровень был гораздо ниже.
С учетом всего этого посещение папой кафедрального собора Святицховели в древней грузинской столице Мцхета, а также отслуженную им во Дворце спорта мессу следует считать событиями огромного символического значения. Аргументы “от статистики”, к которым так любят прибегать иногда православные оппоненты — мол, не так уж много людей пришло на папскую мессу, совершенно не умаляют этого значения, да и вообще не выглядят убедительно. Учитывая, что речь идет об исконно православной стране, и трудно было бы ожидать, что на мессу будут рваться толпы; но гораздо важнее то, что не протестовали толпы, что атмосфера на улицах была абсолютно спокойной. Такое же спокойствие будет отмечать и все последующие визиты папы в восточное пространство, в том числе и самый “острый” из них — на Украину. А это значит, что энергия массового противостояния исчерпала себя — по причине ли далеко зашедшей секуляризации, либо понимания того, что в Европу не входят, отрицая самое ядро, из которого она развилась, — католическую церковь, но исчерпала себя, судя по всему, необратимо. Ссылки же на советское семидесятилетие, разрушившее религиозную традицию, опровергаются прецедентом визита в Грецию, предшествовавшего посещению Украины.
* * *
Уже 11 ноября 1999 года, т. е. сразу же после грузинского визита понтифика, в Афинах открылась генеральная ассамблея Совета епископских конференций Европы, в которой приняли участие 34 представителя католиков. Она следовала за специальной сессией Синода епископов Европы, проходившей в Риме с 1 по 23 октября, в повестке же дня ассамблеи были намеченные в Риме вопросы — в частности, о подготовке иерархов католической церкви к юбилею 2000 года, а также об экуменических мероприятиях текущего года в Европе. На ассамблее в Афинах присутствовал и глава украинских греко-католиков кардинал Любомир Гузар, роль которого окажется особо значимой в ходе визита Иоанна Павла II на Украину. Мероприятие прошло совершенно спокойно, без каких бы то ни было негативных общественных реакций, и мне не очень понятно, на чем основана высказанная тогда “Радонежем” гипотеза, согласно которой “проведение католического форума в греческой столице явилось одной из форм давления Ватикана с целью вынудить греков дать согласие на папский визит”.