Эта идея-фикс преследовала Гитлера до его последнего вздоха. После подписания 17 декабря 1940 г. директивы № 21 плана “Барбаросса” он буквально “сгорал от нетерпения”, ожидая начала своего вероломного, подлого и коварного замысла в отношении русского народа.
* * *
Доктор Нольте идеологизирует историю, а это все равно, что придавать идеологическое значение закону о земном притяжении. XX век, утверждает Нольте, “начался с Октябрьской революции большевиков и закончился крахом Советского Союза в 1991 г.”. Иными словами: не нацистская Германия рухнула в 1945 г. под тяжестью своих преступлений, Советский Союз — “враг всего Запада”.
Одним росчерком пера Нольте перечеркнул и великую Победу Советского Союза, достигнутую вместе со странами антигитлеровской коалиции, и Нюрнбергский приговор нацистам.
Под эту схему Нольте подгоняет все события прошлого века. Нападение Германии на СССР в 1941 г. — война идеологий. “Не Германия и Россия вступили в войну, а большевистская Россия и национал-социалистическая Германия” .
Идеологическая концепция Нольте не выдерживает критики. Сталин отказался от идеи мировой революции и поставил задачу построения социализма в отдельно взятой стране. Сталин разгромил “троцкистско-бухаринскую банду”, которая хотела превратить Россию в “вязанку дров для разжигания мирового пожара”. “Перманентный революционер” Троцкий оказался в изгнании.
Идеи же Гитлера имели четкое целевое назначение: превращение немецкой нации в расу господ, призванных управлять всем миром.
В сентябре 1939 г. в Европе началась целая серия необъявленных войн против народов, с которыми Германия имела договоры об арбитраже и о ненападении. Сначала Германия напала на Польшу. В 1940 г. Германия вторглась в Данию и Норвегию, захватила Бельгию, Голландию и Люксембург, разгромила Францию. Весной 1941 г. под ударами оказались Югославия и Греция, в июне 1941-го началось вторжение в СССР.
Главный обвинитель на Нюрнбергском процессе Роберт Джексон (США) заявил 26 июля 1946 г., что нацистов не судят за их дурные идеи. “Они вправе, если желают, порочить вклад древних иудеев в цивилизацию, частью которой некогда являлась Германия. Нас не касается также, что они отвергают эллинское влияние. Интеллектуальное банкротство и моральная извращенность нацистского режима не касались бы международного права, если бы они не были использованы для того, чтобы провести “расу господ” гусиным шагом через границы государств. Мы вменяем им в вину, как преступление, не их идеи, а их враждебные акции. Их кредо и их учения имеют значение лишь постольку, поскольку они свидетельствуют о мотивах, целях, намерениях, осведомленности в происходящем.
Мы вменяем им в вину незаконную агрессию, но мы не судим их за те мотивы, надежды и лишения, которые могли толкнуть Германию на путь агрессивных войн в качестве инструмента политики”.
Гитлеру нужны были русские земли, чтобы обеспечить сырьем и продовольствием не только немецкий народ, но и Европу, которую он к 1941 г. германизировал, за исключением Англии, где строптивый Черчилль никак не хотел, подобно Чемберлену, идти в стряпчие к Гитлеру. За два дня до начала войны Альфред Розенберг, ставший в 1941 г. министром “по делам восточных территорий”, не без издевки говорил о наивных людях, полагающих, что война-де имеет цель освободить бедных русских на все времена от большевизма.
“Мы не видим никакого смысла кормить русский народ избытком продукции, добытой на этих территориях, — подчеркнул Розенберг. — Мы знаем, что это суровая необходимость. Русских ждут впереди очень тяжелые годы”. Нацисты, следовательно, заранее планировали голодную смерть миллионов людей на оккупированных территориях СССР, что входило в их планы истребления “неполноценной расы”.