Верно говорят, у страха глаза велики. Но кто знает, может, не так уж и велики?
Кикимора болотная
А однажды была я в гостях и засиделась до вечера. Ничего, думаю, добегу, бешеной собаки семь верст не крюк. Тем более, ночка-то какая лунная, прогуляться удовольствие одно. И пошла. Мимо леса, пешком, а уже стемнело. Но в те времена страх во мне начисто отсутствовал. Как говорилось выше, ни в сон, ни в чох…
И имелось там, на пути одно маленькое болотце — не болотце, а так, тьфу, вязкое место. Предусмотрительные люди дощатый мостик через него перекинули, но несколько в стороне от тропы. Показалось мне лень идти к мосту, ну и поперла я напролом. Эх, где наша не пропадала! И чувствую вдруг, что увязла. Дернула одну ногу, дернула другую — ну никак! И сделалось мне не по себе. Остановилась дух перевести, и сразу почувствовала некий посторонний взгляд со стороны. Кому, думаю, в таком месте и в такое время? Неужели еще один бешеный нашелся? Обернулась — мать честная! Сидит!
Вот тут даже описать затрудняюсь, кого или чего я увидала. Вроде не такое оно и большое, а страшное. Кожа на нем бугристая, пупырчатая, руки-ноги как у лягушки, а мордочка совсем человечья. Смотрит оно и вроде как ухмыляется. А потом шлеп! — перепрыгнуло ближе ко мне. Шлеп! Шлеп! — еще ближе, и глазки эдак сверкают зелененьким огоньком. У меня мурашки по телу побежали, и стало так холодно, будто кусок льда положили за пазуху.
А она снова — шлеп! — целый фонтан вонючей болотной жижи брызнул мне в физиономию. Я вообще всегда несдержанна на язык, а здесь подавно, сам Бог повелел выругаться по-матушке. Завернула аж семиэтажным, а когда продрала от грязи очи, нежить уж исчезла, как не бымши. Тогда ноги мои сами в ход пошли, не помню, как отмахала весьма приличное расстояние до дома.
Могла бы, конечно, сослаться на выпитую в гостях рюмку вина и зеленого змия, но как не убеждала себя, ничего не получалось. После этого случая если и в сон-чох не поверила, но к тому близка.
Лешовы забавы
К концу июня поспевает земляника. Вкусная вещь, скажу я вам. С самого утра гуляла в лесу, не столько собирала, сколько ела, и, объевшись не на шутку, прилегла отдохнуть под кустом. И уснула, да так крепко, что проспала и весь день, и вечер, и проснулась лишь когда взошла полная луна.
Нужно мне было сначала осмотреться и сориентироваться, а я вскочила и сразу понеслась. А куда? Вот этого и сама не знала. Остановилась лишь когда запуталась в буреломе. Тошно стало. Представила себя на моем месте — ночью, одна, в густом лесу. Черт его знает, какие тут в темноте звери рыщут. Сожрут и косточек не оставят! Так жалко мне себя сделалось, чуть не заплакала. И заревела бы, но отвлек большой пень по правую от меня руку. Грандиознейший, я бы сказала, пень, никогда таких не встречала. Баобаб здесь рос, что ли? Смотрю я на этот пень и вижу — один глаз у него приоткрылся. И моргнул! Свят-свят-свят! Рука моя сама потянулась сотворить крестное знамение, да застыла на полпути, одеревенев. Хочу молитву прочесть, а ни одной не знаю, в школе, сами понимаете, не учили. Вертится на языке: «Отче наш, иже еси на небес и…» а как дальше, не помню.
А у пня тем временем и второй глаз открылся. Смотрит он на меня, как удав на кролика, того и гляди разинет пасть да съест. Чувствуя я себя перед ним этакой маленькой, ничего не значащей козявкой.
Не знаю, что меня спасло, только вспомнила я, как опытные охотники лешака ублажают. Корзина с ягодами была еще при мне, не потеряла. Преодолев ступор, повесила ее на ветку. И тот час наваждение исчезло. Когда выбралась из леса, начинало уже светать. Снова куда-то пропали несколько часов. Пропала и корзина.
Мельник
А теперь расскажу о последней встрече, после которой поверила и в сон, и в чох. На этот раз на озере. Здесь сослаться на галлюцинации и больное воображение не удастся, потому что видела это не я одна.
Было мне тогда лет шестнадцать, не больше, но мальчиками уже интересовалась. В городе ребята катают девчонок на мотоциклах, кто побогаче — на машинах, а у нас из всего транспорта имелись лишь колхозные кони. На них-то мы и катались. Как-то, увлекшись, заехали с Мишкой к трем заросшим тиной и осокой прудам. Давным-давно на одном из прудов стояла мельница, а сейчас от нее остались лабаз без крыши да гнилое колесо. В свое время в этих местах пропасть клубники, люди до позднего вечера с ведрами ходят. Но сейчас ни о каких ягодах речи быть не может, сентябрь на носу. Но тем не менее доносится с развалин плеск и подозрительный скрип. Что такое может быть?